– Какое твое любимое число? – спросил я, убийственно медленно съезжая с ее подъездной дорожки и ползя со скоростью двадцать четыре мили в час32.
– Хм... серьезно? – Она взглянула на меня с озадаченным выражением лица.
– Да.
– А что?
– Я решил, что это нечто из серии «узнать-тебя-получше», – ответил я.
– Разве тогда ты не должен был спросить мой любимый цвет? – выдала она наконец.
– Неа, – я пожал плечами. – Я предпочитаю цифры.
– Восемь, – произнесла она.
– Восемь? – повторил я. – Это странное любимое число.
– Вовсе нет, – парировала она. – Оно очень симметричное.
Я не мог с этим поспорить, но все же – восемь?
– А какая музыка тебе нравится?
– Много разных направлений, – сказала она. – Мне нравятся некоторые модные вещи, но я также люблю джаз и классический рок. В основном слушаю тяжелый металл.
Интересно.
Я продолжал засыпать ее вопросами всю дорогу до школы, стараясь узнать ее. Я не особо в этом преуспел, пока, уже заезжая на школьную парковку, не спросил о ее любимом цветке.
Она полностью развернулась ко мне всем корпусом и взглянула одновременно и с любопытством, и с обвинением.
– Хризантемы, – сказала она прямо.
Я сжал губы, стараясь скрыть улыбку.
– Правда? – спросил я. – А почему?
– Ну, это очень волшебные цветы, – ответила она с тем же выражением лица, пока я парковался и выключал двигатель.
– Волшебные?
– Да, – кивнула она. – Они просто появляются из ниоткуда.
– Неужели?
– Да.
– Интересно.
– И я так думаю.
– Мы опоздали на первый звонок, – сказал я, выскакивая из машины и сгребая с заднего сиденья свою школьную сумку. Уверен, что она сказала что-то еще себе под нос, но я уловил лишь слово «уклонился».
– Какой у тебя первый урок?
– История, – ответила Николь.
– Ну, ты пропустила уже половину урока, – улыбнулся я.
– А какой урок пропускаешь ты?
– Тригонометрию, – ответил я.
– А ты сможешь наверстать? – спросила она.
– Без проблем, –рассмеялся я.
Она взглянула на меня со странным выражением лица, прежде чем вновь отвести взгляд.
– Что ж, надеюсь, я пропустила не слишком много, – сказала она и ускорила шаг. – Увидимся на биологии!
– Ах, да! – воскликнул я, ускорившись в свою очередь, чтобы поспеть за ней. – Какого хрена ты смоталась в прошлую пятницу? Мы делаем этот проект или нет?
Она сбавила темп и искоса посмотрела на меня.
– Что-то не чувствуется, будто ты должен беспокоиться из-за этого, – сказала она. – Если хочешь, можем встретиться в библиотеке после школы.
– У меня силовые тренировки.
– Долго?
– Буквально полчаса.
– Я еще буду там.
– Обещаешь? – спросил я.
– Обещаю, – улыбнулась она.
– Ладно. – Я улыбнулся в ответ, когда она свернула вниз по коридору. – Позже увидимся! – выкрикнул я.
Она помахала рукой и продолжила идти.
Тем утром занятия проходили мучительно медленно.
Когда наконец наступило время обеда, я подскочил со стула и схватил свой ланч из шкафчика. Зайдя в столовую, приметил отчаянно махавших мне руками Мику и Джереми. Они сидели за одним столом с половиной основного состава команды. Прихватив «Gatorade», я направился к ним.
– Хэй, Ти. Ты трахнул Хизер, верно? – спросил Фрэнки Роланд, один из полузащитников команды.
Я ухмыльнулся, закатил глаза и кивнул.
– Да, – признал я, плюхнувшись на стул рядом с Джереми. – И что?
– Томас трахнул каждую чирлидершу в команде, – выплюнул Робин.
– Ревнуешь, – парировал я. – Кроме того, это не правда. Некоторые из них мне лишь отсосали.
– Но ты трахнул Лоунс, верно? – перепроверил Фрэнки.
– Ты хочешь, чтобы я нарисовал тебе гребаную картинку? – бросил я в ответ. – Мой член, ее влагалище. Сперма повсюду!
Я поднял руки и развел в стороны – мой жест вызвал резкий гогот. Откинувшись на спинку стула, пока его передние ножки не оторвались от пола, я опрокинул бутылку «Gatorade».
– Так, Кловасу нужен совет, – сказал Джереми, по-прежнему продолжая смеяться. Клинт тоже посмеивался. – Она пригласила его на танцы, и он хочет каких-то действий!
В течение порядка тридцати секунд вся группа опустилась до хулиганского мышления. Я был удивлен, что им не пришло в голову начать битву едой или по крайней мере перевернуть парочку столов. Джереми встал на стул и начал манипуляции бедрами вперед-назад вместе с какими-то бестолковыми движениями руками. Фрэнки стал издавать звуки, которые были у него – или возможно не были – попыткой к пению.