Полковник с минуту как зачарованный смотрел на эту золотую искру, словно о чем-то раздумывая. Потом, словно очнувшись, он коротко и быстро взмахнул зажатым в руке тяжелым наганом и ударил спящего в переносье…
Он не ушел из комнаты, пока не убедился, что есаул Филатов мертв. Сняв свою фуражку с инженерными молоточками, полковник перекрестился. И, сняв со спинки кровати полотенце, деловито вытер им испачканный в крови наган.
Стараясь не шуметь, он снова перешагнул через Галкину и, подхватив за дверью свой чемоданчик, зашагал по улице.
Теперь он шел к штабу.
Но если придерживаться последовательности событий, то именно в тот час, когда полковник Беленков, свершив свой суд, вышел на улицу, за двенадцать километров от Ростова на железной дороге около станции Аксай произошел такой случай. Поезд, шедший в направлении Новочеркасска, внезапно резко затормозил и остановился. По всем вагонам прошли люди, успокаивая пассажиров:
— Спокойно, граждане, просим оставаться на месте, временная неисправность, сейчас поедем.
А на площадке четвертого вагона в это время разговаривали два человека. Один из них молодой, с тяжелой колодкой маузера на боку, говорил пожилому, с висячими, подковой усами:
— Гражданин Новохатко, давайте, чтобы тихо! Пусть ваши люди по одному выходят из вагона. Сопротивляться бесполезно, поезд оцеплен, и в вагоне половина наших.
Новохатко стоял, прижавшись спиной к стене тамбура. Из дверей вагона на него хмуро смотрел второй чекист.
Стиснув зубы, Новохатко взвешивал ситуацию. Еще в Ростове, садясь в вагон, чтобы с пятью своими телохранителями доехать до станции Кривянской, где их должны были встретить люди из говорухинского отряда, он заметил, что почти весь вагон занимают мужчины.
“Что-то баб мало, — отметил он со своей обычной полицейской наблюдательностью. Но потом подумал: — Ну и пуглив я стал!” Действительно, ожидать засады в вагоне было трудно. Кто же мог знать точный день и час выезда? Только Ухтомский, который дал ему распоряжение.
— Ну, так как, гражданин Новохатко, — повторил молодей человек с маузером, — будем ссориться или же тихо?
— Черт с вами! — ответил Новохатко. — Доложите там, что без сопротивления.
— Значит, жить хочешь, дядя? — белозубо улыбнувшись, сказал второй чекист. — Ну, правильно! Давай скомандуй своим.
Через десять минут ростовский поезд уже снова мерно отсчитывал колесами стыки рельсов. А по направлению к городу пылил по проселку грузовичок, в кузове которого сидело человек двадцать. Столько же свободных мест оказалось теперь в четвертом вагоне.
А в это время полковник Беленков, чувствуя в руках неуемную нервную дрожь, подходил к штабу. В сенях дома его встретила круглая старушка, которая всегда состояла при Новохатко.
— Где Николай Маркович? — спросил у нее полковник.
— А где же ему быть? — ответила она. — Нам неизвестно.
Полковник с досадой плюнул. Из дверей показался усатый Семен.
— Константин Эрастович здесь? — спросил полковник.
— Внизу они, — Семен показал на подвал. — И господин Бахарев там.
Цепляясь ногами за ступеньки, Беленков спустился вниз. В темном полуподвале Ухтомский и Бахарев при свете лампы возились с какими-то бумагами и картами.
— Что случилось, полковник? — спросил Ухтомский, отрываясь от карты. — На вас лица нет. Кто-нибудь опять напал?
— Теперь не до шуток, ваше превосходительство, — ответил Беленков. — Вам необходимо немедленно уйти отсюда, скрыться!
— В чем дело, — в свою очередь, забеспокоился Бахарев, — почему именно сейчас?
— Потому, что я не знаю, по каким причинам чекисты до сих пор еще не схватили вас! Организация провалена, нас выдал Филатов!
— Ну, ну, спокойнее, — сказал корнет, — откуда это у вас такие сведения?
— Я получил записку от Милашевского!
Этого Борис никак не ожидал. Первым его порывом было схватиться за пистолет. Но в следующую секунду, уже овладев собой, он с улыбкой спросил:
— От покойного?
Ухтомский, больше удивленный, чем испуганный, снял пенсне, внимательно присматриваясь к полковнику.
— В том-то и дело, что он жив и сидит в тюрьме, сегодня солдат из тюремной охраны принес мне его записку.
— Может быть, фальсификация? — спросил Ухтомский.
— Исключено. Записка написана шифром, который известен только нам двоим. Я его сам изобрел. С Филатовым я рассчитался. Теперь я ухожу в отряд. Ваше превосходительство, во имя дела спасения нашей родины вам необходимо скрыться, уйти из Ростова. Иначе…
Анна Галкина медленно приходила в себя. В голове плыл какой-то колокольный звон. И вдруг она все вспомнила. Резко открыв глаза, она вскрикнула от боли в голове, но все же, держась рукой за стену, медленно поднялась и взглянула в сторону кровати. То, что она увидела там, снова подкосило ей ноги. С трудом открыв дверь в переднюю, Галкина добралась до умывальника. Выпив воды и не решаясь больше зайти в страшную комнату, она накинула прямо на халат пальто, укрыв голову платком, вышла на улицу. “Куда идти? — подумала она и тут же решила: — К корнету Бахареву”.