Лишь теперь Майкл спохватился и поспешил выбраться из ловушки, в которую сам себя загнал:
— Прости, я обидел тебя незаслуженно. Если у нас с тобой что-то не складывалось, то в этом есть и моя вина. Возможно, я сам был с тобой недостаточно ласков.
Он заискивающе смотрел в глаза Джудит, но ее это, похоже, только раздражало.
— Думаю, сейчас об этом говорить бессмысленно! — в сердцах бросила она.
— Почему? Разве мы не можем все начать сначала? Вспомни, как нам хорошо было вчера вечером!
— Да, особенно после того, как ты уснул, — язвительно подхватила Джудит.
До Майкла дошло, что он опять брякнул не то.
— Не надо передергивать! Ты прекрасно поняла, о чем я говорил.
— Но и ты, кажется, понял, что имела в виду я, — резонно заметила Джудит.
Крыть Майклу было нечем, и он вновь принялся извиняться:
— Ну прости меня, пожалуйста. Я не помню, что мне снилось, но готов признать свою вину. Видимо, бес попутал.
— Так ты просишь прощения только за этот сон? — спросила Джудит, испытующе глядя ему в глаза.
Майкл не выдержал ее взгляда.
— Нет, не только, — выдавил он из себя, тяжело вздохнув. — Я и в самом деле несколько раз встречался с Сузан, но скрывал это от тебя. Боялся, что поймешь меня неправильно.
— Неужели ты такого низкого мнения о моих умственных способностях? — насмешливо произнесла она.
— Не придирайся к словам! — взмолился Майкл. — Я хотел помочь Сузан получить хорошую работу, и потому обучал ее кое-каким финансовым премудростям.
— И это надо было скрывать от меня?
— Я опасался твоей ревности.
— Что ж, выходит, не зря опасался. Я испытывала не только ревность, но и глубокую обиду, когда услышала от тебя «Сью… любимая!»
— Это недоразумение! Тебе послышалось! Мы с Сузан только штудировали банковские бумаги, и больше ничего между нами не было!
Джудит уже готова была ему поверить, но Майкл этого не почувствовал и добавил для пущей убедительности:
— Я знаю, кто тебя так настроил против меня! Это все Форестер! Он волочился за Сузан и ревновал меня к ней. Поэтому и решил мне отомстить. А тебе он мстит, потому что я нечаянно сказал ему про твою затею с диктофоном.
У Джудит все оборвалось внутри.
— Боже мой! Ты сказал ему?! А Сузан сказала тебе?
— Прости, так получилось. — Майкл попытался взять Джудит за руку, но она закричала, не помня себя:
— Вон! Сейчас же! Уходи к Сузан, уходи куда хочешь! Оставь меня одну. И сам оформи развод. Мне будет слишком больно этим заниматься.
— Джудит, прости!
— Нет, никогда!
Он не мог взять в толк, отчего она вдруг так разъярилась.
А Джудит с горечью думала о том, что он совершил предательство и, кажется, даже не понял этого. Подумаешь грех — открыл Дэниелу ее маленькую, глупую тайну. Что это по сравнению с супружеской изменой! Но увлечение другой женщиной можно оправдать, можно простить. Как говорится, сердцу не прикажешь. А вот смириться с тем, как он походя предал их многолетнюю дружбу, рассказав все Дэниелу, — невозможно.
Хотя, если эту дружбу так легко оказалось растоптать, то, может, ее и не существовало в действительности?..
Майкл еще долго пытался вымолить у Джудит прощение, но она была тверда в своем решении. Наконец он понял, что уговорить жену не удастся, и, понурив голову, пошел прочь из дома.
Глава пятнадцатая
Сон наяву
Сколько времени прошло после ухода Майкла, Джудит не знала. Очнулась она под обломками своей в одночасье рухнувшей жизни и теперь соображала, как из-под них выбраться. Рассчитывать надо было только на себя. Майкл ее предал. А к Дэниелу, предлагавшему помощь, дорога отныне заказана. Джудит сама лишила себя права на общение с ним. Даже представить страшно, как Майкл интерпретировал ее желание сделать ту магнитофонную запись и как преподнес это Дэниелу! А тот — великодушный, благородный — пожалел Джудит. Но при этом несколько раз повторил: «Ты ничего не хочешь мне рассказать?» Значит, надеялся услышать от нее правду и подразумевал всего лишь кассету. А ей казалось, будто он говорил о любви и ждал ответного признания. Боже, какой позор! Теперь она никогда не посмеет взглянуть Дэниелу в глаза!
Надо уходить из журнала, уезжать из Лондона! Немедля! Не теряя ни минуты! Куда? К Эндрю, к родителям. Больше некуда и не к кому.
Джудит без долгих раздумий набрала номер Энтони Грэга. И, даже услышав его заспанный, ворчливый голос, не поняла, что звонит в неурочный час.
— Тони, я прошу уволить меня из редакции. Сегодня же, сейчас. Ты можешь это сделать?
Он посоветовал ей взглянуть сначала на часы. Но для Джудит это был не аргумент — она сказала, что должна немедленно уехать из Лондона.
— Да что стряслось? — окончательно проснувшись, спросил Энтони. — Ты, по-моему, не в себе…
— Да, мне очень плохо. Я развожусь с Майклом и уезжаю.
— Куда?!
— Пока к родителям, а потом видно будет. Уволь меня, пожалуйста, заочно. Не заставляй приходить в редакцию.
— Может, мне лучше сейчас приехать к тебе? Я готов!
— Нет! Я не готова…
— Ну, значит, поступим так, — принял решение Энтони. — Ты можешь не выходить на работу и считать себя в отпуске. А потом, когда немного успокоишься, позвонишь мне. Договорились?
— Да. Спасибо тебе, Тони!
— А может, все-таки мне приехать?
— Нет, не надо. Спасибо за все.
— После будешь благодарить. Когда придешь ко мне на свадьбу. Мы с Мэри женимся через две недели!
— Да-да, — механически ответила Джудит, не поняв, о чем он говорил, и не поздравив Энтони.
Положив трубку, она торопливо набросала записку для Майкла, где сообщала, что уезжает к сыну и что согласна с любимыми условиями развода. Затем бросила в сумку пару платьев и белье, туда же положила главную свою драгоценность — кассету — и быстро направилась к выходу.
Выйдя во двор, остановилась. Уже светало. Первые, самые ранние птицы проснулись и затеяли бойкую перекличку. Цветы — прекрасные, торжественные — отяжелели под капельками ночной росы.
Что теперь будет с ними, с этим домом, станет ли в нем жить Майкл? — подумала Джудит и заплакала. Все, что создавалось годами, рассыпалось в один миг…
Сев в машину, она включила мотор. Слезы застилали глаза, но Джудит, не обращая на них внимания, тронулась с места… И врезалась бампером в чугунную решетку забора. Несколько минут она сидела, оглушенная ударом, и тупо смотрела перед собой, ничего не понимая. Затем вышла из машины. Фара была разбита, крыло смято. Что же ей делать дальше?
И тут вдруг отчетливо услышала пронзительные телефонные звонки, доносившиеся из дома. Ну конечно, она забыла закрыть окно, поэтому и услышала их! Но кто это мог быть в такую рань? Звонки вроде междугородние. Неужели что-то случилось с Эндрю? С матерью? С отцом?..
Джудит помчалась в дом, приговаривая на ходу: «Сейчас, сейчас», как будто на том конце провода ее могли услышать.
— Мама? — крикнула, едва сняв трубку, но услышала мужской голос и тотчас же поправила себя: — Папа?
— Нет, это Роберт Уоллсон. Простите, что беспокою вас в столь ранний час…
И он сбивчиво принялся говорить про дурной сон, который приснился Памеле. Ей привиделась Джудит, раненная в дорожной аварии. Уоллсон мог сказать об этом прямо, поскольку уже знал, что Джудит дома и ничего с нею не случилось.
— Я вас, наверное, разбудил. И напугал… Вы уж извините, — повторял он. — Но Памела заставила меня позвонить вам прямо сейчас. Она очень взволнована…
Джудит потрясло услышанное. До нее лишь теперь дошло, что она побывала-таки в дорожной аварии, хотя и легко отделалась. А эта женщина, Памела, почувствовала опасность… Может, она-то и уберегла Джудит?..
— Алло, вы меня слышите? — забеспокоился Роберт Уоллсон. — Ответьте что-нибудь! С вами все в порядке?
— Нет, — вымолвила Джудит и разрыдалась. — От меня ушел муж… к другой женщине…
— Бедная девочка! — тоже чуть не плача произнес Уоллсон. — Это большое горе. Но, слава Богу, вы живы! Может, приедете к нам? Отвлечетесь… Отдохнете в тишине, пока все немного забудется…