Улыбаясь, Миранда вошла в цветочный салон и сразу же окунулась в приятные ароматы свежих цветочных композиций, которые выгодно демонстрировались на дизайнерском постаменте за прозрачным стеклом. Мягкий приглушенный свет и ненавязчивая музыка создавали ощущения комфорта и уюта у посетителей. Кстати, на мягком диване восседала одна из клиенток, листая альбомные журналы. А Маргарет перебирала толстые папки за черной мраморной стойкой.
- Привет, Марго.
- Привет, - толстушка скромно улыбнулась в ответ и ловко вытащила папку из внушительной стопки. - Ты идешь к Вивиан? – дождавшись утвердительного кивка, она продолжила. – Передай ей это, - она протянула Миранде папку.
- Как твои дела, Марго? – спросила девушка и улыбнулась от того, как Маргарет демонстративно закатила глаза.
Со стороны клиентки послышалось быстрое шуршание журналами. Миранда обернулась и наткнулась на сердитый внимательный взгляд. Похоже, дамочке не понравилась пантомима Маргарет. Это было видно по тому пренебрежительному взгляду, который она бросила на нее. По поджатым губам читалось недовольство, а то как резко она захлопнула журнал и отбросила его на столик, легко угадывалось, что ей необходимо внимание. Затем дамочка перевела взгляд на Миранду, и девушка поняла без скандала не обойдется.
- Ухх, - вздохнула Марго, тоже без особого труда угадывая настроение клиентки.
- Дорогуша, - начала мадам.
Это ее фамильярное «дорогуша» заставило Маргарет нервно сглотнуть.
– Ты, по всей видимости, здесь новенькая. Так вот я не обрадую тебя, надолго ты не задержишься с таким отношением к клиентам. - Мадам встала, позволяя рассмотреть себя.
О, там было на что посмотреть. Вычурное платье, много косметики на лице, подчеркивающей все недостатки уже немолодой женщины, множество драгоценностей, усыпавшие руки и шею дамы. Женщина выглядела на редкость вульгарно.
- Так вот, дорогуша, я здесь не для того, чтобы просиживать за просмотром картинок из журналов или слушать ваши сплетни, - процедила она сквозь зубы, - ты, дорогуша, должна летать, вокруг меня, - Марго покраснела и опустила голову. – Уж не знаю, в курсе ли Вивиан, что ее клерки болтают на рабочем месте, вместо того, чтобы как следует обслужить клиентов.
Затем она неприятно хмыкнула, скривив тонкие пергаментные губы. Альбом был небрежно отброшен, громко хлопнувшись на пол. А мадам продолжила презрительно отчитывать:
- Вряд ли, правда, дорогуша? Так что выговор тебе явно обеспечен, чтоб неповадно было.
Маргарет еще больше ссутулилась и вцепилась мертвой хваткой в столешницу. Ужас как было ее жаль, и внутри у Миранды поднималась волна негодования.
- Ты еще верно глуховата, раз с наглостью продолжаешь мяться на месте! Пошевеливайся, - прикрикнула она на расстроенную Марго. – Или ты чего-то недопоняла, дорогуша? – Затем она плюхнулась снова на диван и закатила глаза. - Боже, держат тупых ослиц.
Взгляд этой неприятной во всех смыслах фифы обратился в сторону Миранды, в глазах которой полыхало не хуже, чем в печке.
- А тебе что делать нечего, как пялиться на настоящих леди и мешать всем работать? - обратилась она к Миранде.
Маргарет словно отмерла и засуетилась. Плечи ее поникли и унижение было настолько ощутимым, что промолчать Миранда никак не могла. Даже если и существовало правило «клиент всегда прав», с такими как эта мадам оно точно не соответствовало.
- Послушайте-ка, мадам, - начала она, грозно надвигаясь на нарушительницу спокойствия, - вести себя подобным образом недостойно «настоящией леди». Кто дал вам право оскорблять человека, обзываясь и тыкая ему?
После этих тихих, но весомых слов, дамочка просто-таки задохнулась от негодования. Она, брызжа слюной, вскочила на ноги и закричала:
- Да как ты смеешь! Нахалка! – ее обвиняющий перст был направлен на Миранду. Перст поражал своими размерами и безвкусным оформлением, хотя и был баснословно дорог. – Я буду жаловаться! Я сотру тебя в порошок!
Девушка возвела глаза к потолку, мысленно поздравляя себя с тем, что оказалась права: скандал будет, и притом немалый.
Дамочка же в это время вдохнула поглубже, готовая выдать очередную порцию оскорблений. Взгляд ее сверкал злобой, а лицо пошло красными пятнами. И если бы не вежливое мужское покашливание, которое оборвало ее на полуслове, эта мегера с удовольствием продолжила бы бесноваться.