— А джерг Нахим…
И замолчала, перехватив мужскую руку, которая вдруг подобралась к груди и мягко прижалась к ней. Отлепить захватчицу от тела не удалось. Я засопела возмущенно, а Дамьян чуть повеселев, снова прошептал на ушко:
— Искушаешь, девочка моя, упоминая моего брата, находясь при этом в моих объятиях…
— Дамьян! Что ты делаешь?!
— Я чувствую себя живым, когда ты рядом, и когда мои руки могут касаться тебя…
Но тут же сам себя прервал и резко поднялся, заставив меня испуганно охнуть.
— Грэм… мы отлучимся.
— Да иди уже, — услышала я джерга и тут же покраснела, так как не ожидала, что он нас может слышать.
— Д-дамьян… он же слышал все! — громко зашептала я, возмущенно глядя на довольную ухмылку куратора.
— Ничего, пусть позавидует. Ему полезно.
— Я действительно все слышу, — снова отозвался джерг. — Дамьян, ты обнаглел, правда. Идите вы уже… Только вызови ко мне цера Джеграма-Зула. И не ходи в парник… там СиГр-гайярда разместили, а ты знаешь, как он любит давать наставления, особенно в том, чем ты собрался заниматься со своей сианой.
Спрятала на плече куратора полыхающее красным цветом лицо, сгорая от стыда, но когда поняла, что этим «учителем» может оказаться Лошик, шепотом спросила: «А СиГр-гайярд… это кто?»
— Ты его иначе зовешь… Лохнессом, верно?
— Проболтался, Лох, — пробурчала я себе под нос, когда меня выносили в коридор из рубки управления.
— О, он много чего наболтал, особенно о том, что ты думала обо мне и моем поведении… и об этом мы тоже с тобой поговорим.
— Он мои мысли тебе рассказывал? Убью…
— Надеюсь, ты передумаешь, когда узнаешь, что всегда и в любых спорах со мною, твой драгоценный Лошик, и так ты его назвала тоже, верно?.. Так вот, он всегда встает на твою сторону, меня вообще ни во что не ставит, впрочем как и моего брата. Чем ты его околдовала, не представляю?
— Ничего себе, — улыбнулась я, а затем тихо рассмеялась, такое странное выражение на лице было написано у куратора — смесь удивления и обиды.
— Хотя знаю, — серьезно произнося эту фразу, Дамьян вошел в просторное помещение, практически просто шагнув в стену, которая растаяла прямо перед нами и снова появилась за спиной. — Ты полна жизни… света… огня, и любой просто обречен быть тобой покоренным.
— Сигурн Эр-Гро, да вы просто… поэт.
Рассмеялась заливисто, и продолжила хохотать, когда меня сердито сбросили на широченную, почти прозрачную, и такую мягкую, как желе, кровать, или то, что можно было бы назвать этим словом. Свет в спальне вдруг погас и потолок зажегся яркими скоплениями звезд, вспышками газовых космических облаков и проносящихся мимо планет.
— О, как красиво-о-о…
Восторг от зрелища вызвал спазмы в горле, которое снова захрипело.
— Это ты красивая…
Не договорив, мужчина вдруг склонился ко мне и начал быстро срывать с меня одежду. Причем попытку сопротивления пресекли на корню, устроив захват для запястьев из того же желе, которое окутывало сейчас мое тело.
— Дамьян! Что ты делаешь? Может… не надо? — голос в конце затих, и из груди вырвался протяжный, призывный стон.
Мужчина разделся тоже донага, и его тело в темноте засветилось светло-синими прожилками рун. Я быстро перевела взгляд на свое тело, которое переливалось теми же рисунками голубого оттенка.
— М-мама! Что это?!
— Ты меня спрашиваешь? — наклонился прямо к моим губам, опалив их жарким дыханием. — Я не… мама… И вот сейчас ты просто обязана ответить мне, перед тем как я снова возьму тебя.
Я сглотнула, испытав необычный трепет и нетерпение, когда уже Дамьян исполнит то, что только что пообещал.
— Что? Что ты хочешь узнать? — облизала я пересохшие губы и попробовала выдернуть руки из плена, но безуспешно.
— Ты меня любишь, Огни?
Тяжело задышала, ощущая шум крови в ушах, и чувствуя, что сердце словно ухнуло вниз, затем странно задрожало. А что если те чувства, которые вызывает во мне Дамьян, не мои… вернее, мои, но возникли из-за его влияния на меня и мой организм, что если все это когда-нибудь пропадет… исчезнет?
— Я не давлю на тебя… я даже не прикасаюсь к тебе, — мужчина отстранился и руки поднял вверх. — Хотя мог бы соблазнить и вынудить сказать то, что я страстно хочу услышать. Но, милая моя, огненное мое сердечко, прислушайся к себе и просто скажи… ты меня любишь?
Закрыла глаза, стараясь унять дрожь в теле. Внезапно вспыхнуло понимание, что отныне мы связаны друг с другом, мне некуда возвращаться, ибо там, на Земле, меня ждет настоящий ад, мамы тоже нет, и кто в этом виноват, я не смогу сама узнать, и этот загадочный, невероятно притягательный мужчина дорожит мною, может даже по-своему любит. И должна признаться себе, что меня теперь пугают не он сам и те чувства, которые он будит во мне, а возможность потерять, не успев постичь его, понять его внутренний мир и силу его чувств ко мне.