Ванин набрал немного высоты, чтобы Косых было легче осмотреть район. Они находились километрах в восьми от огненной раны тайги.
Выгорело уже гектаров десять. Как и предполагал Антон, огонь верхового пожара, от которого как спички вспыхивали и моментально обугливались кроны, переметнулся через узкое пространство меж скалистыми берегами Лосиной и бушевал на противоположном склоне, пламенем закупорив проход по реке.
Выше, километрах в тридцати, река расходилась на два рукава, вернее, на две самостоятельные речки, — Лосиную и Солнечный луч, истоки их были высоко в горах.
Отмечая на донесении кроки, Косых то и дело посматривал вниз. Перед ним как на ладони лежала дымящаяся сердцевина пала. Он видел, что верховое пламя, уничтожившее кроны, прошло, но в горельнике буйствовал низовой пожар. Кедровник уничтожался огнем начисто. Верховой огонь жег кроны, а низовой — корни.
«Достаточно было бы какого-нибудь одного, — с горечью подумал Антон. — После верхового хоть и остался бы горельник, но, может быть, внизу сохранились бы семена кедра, прикрытые хвоей. Они могли дать новое потомство. А так… Погиб кедровник… Какой лес погиб! Вырастет здесь лет через двадцать, может, лиственница. А кедр погиб…»
Самолет облетел пожар вокруг. Когда машина шла над предгорьями, северо-западный ветер донес в кабину запах гари: смолистый и плотный. Чуть-чуть попахивало ладаном.
Разобравшись в том, как идет огонь. Косых связался по радио с отделением и доложил о начавшемся пожаре. Косых сказал, что через тридцать минут вновь свяжется.
— Мы пойдем по направлению к леспромхозу, — сказал Антон. — Пока суд да дело — успеем сбросить вымпел с донесением. Может быть, они выделят рабочих на тушение пожара. Одним нашим десантникам с огнем не справиться.
— Ладно, — сказал радист.
— Да, передай Трошину, что людей вокруг не видно. Подожгли да, видать, и удрали.
— Ладно, — сказал радист. — Передам.
Они долетели до усадьбы леспромхоза, сбросили вымпел. Послышался вызов с базы.
— Борт 26-610 слушает!
— В районе пожара находится группа туристов, — передал радист. — В районе пожара находится группа туристов.
— Сволочи они! — не выдержал Антон.
— Что?
— Ничего…
— Товарищ Косых, вы нарушаете правила ведения разговора по радиосвязи! — сказал радист.
— Ладно, — отозвался Косых. — Постараюсь их найти… Чтобы под суд отдать. Так и передай Трошину. Только для этого и буду стараться. Ясно?
— Ясно, ясно, — отозвался радист. — Они, по расчетам, должны подняться по реке Солнечного луча выше пожара. Они прошли Горное пять дней назад. Там они отметились последний раз. А в Высокое сегодня не прибывали. Где-то в пути. Они на лодке с подвесным мотором. Их четверо. Трое парней и девушка.
— Так мало народу в группе?
— Четверо. Трое парней и девушка.
— Хорошо. Я уж постараюсь их отыскать. Так и передай Трошину: постараюсь.
Часа четыре они волокли посуху через скалы неуклюжую, но вместительную дюралевую лодку. На реке путь им преградил залом: баррикада из деревьев, заваливших русло.
Они почти достигли вершины скального перевала, когда потные, дрожащие от усталости руки Тимофея сорвались с кормы.
Петр и Дзолодо не смогли удержать груженую шлюпку. Она скользнула вниз. Киль ударился о мшистый камень, противно заскрипел.
В последнюю секунду Тимофей успел отскочить. Лезвие киля прошло в нескольких сантиметрах от его голени. Шедшая позади Марина только ойкнула от страха.
Лодка юзом проехала мимо нее и застряла меж острых обломков.
— Уф! — выдохнул Дзолодо, плюхнулся на камень и от пережитого волнения долго тряс головой.
— Катер-то цел? — спросил Тимофей.
— Выбрал волок, ничего себе, — рассердился Петр. — Метров на двести в сторону склон положе.
Подойдя к посудине, Марина потрогала борта, где острые углы камней уперлись в металл.
— Цела. Даже не погнулась.
Петр махнул рукой:
— Перекур.
— Двести метров правее. Катер-то эти двести метров тащить надо.