— Вездесущий Тэйлор! Всегда появляется именно там, где кому-то становится нужен.
— Не надо меня осуждать, Энн, — тихо ответил Ной, принимая у нее из рук корзину для дротиков.
Она смотрела на него глазами, полными сожаления и горечи. Ной тихонько отстранил ее и прошел за балаган. Энн последовала за ним. Не говоря друг другу ни слова, они взялись за работу. Ной подбирал упавшие дротики и клал их в корзину. Энн надувала шары. Очень скоро на земле не осталось ни одного дротика, а в запасной корзине ни одного ненадутого шара.
Новое появление обоих на середине двора вызвало радостный крик всей детской толпы. Ной принялся за сбор центов, а Энн — за раздачу шаров. Они стояли совсем рядом и постоянно касались друг друга. Каждый раз Ной чувствовал, как по его телу пробегают электрические разряды. Он посмотрел на Энн и понял, что с ней происходит то же самое.
В этот момент их взгляды встретились. Тоска, глубокая печаль, любовь — все эти чувства прорвали завесу безразличия, которой Энн пыталась отгородиться от Ноя. Он хотел было сказать, что впервые поверил в существование другого, более светлого и счастливого, мира, чем тот, в котором жил до сих пор, что готов до конца довериться ей и дать все, к чему они оба стремились…
Но так ничего и не сказал… Не нашел нужных слов… Вместо этого взял девушку за руку…
ГЛАВА 12
Энн взглянула на Ноя и выдернула руку.
— Ты мне мешаешь.
Тихонько оттолкнув его, она вынула из корзинки оставшийся незамеченным шарик и принялась надувать. Ной покорно нагнулся, чтобы поднять лежащий у самых ног дротик, и вдруг услышал над головой громкий и радостный крик Энн:
— Боже мой, Джерри! Ты вернулся!
Действительно, посреди двора стоял Джерри, которого тут же плотным кольцом окружили дети и воспитатели. Протолкавшись сквозь толку, Энн бросилась к нему и крепко обняла. Не любивший подобных нежностей мальчуган на этот раз даже не пытался протестовать. Ной выпрямился и тоже подошел к беглецу.
— Долго же ты пропадал! Ну, хорошо, что решил вернуться.
— Мне захотелось поиграть, — ответил Джерри потупившись. — А потом я проголодался. На кухне же ничего не оказалось…
Ной рассмеялся.
— Вот оно что! Значит, все это время я, по-твоему, только и занимался тем, что тебе, сорванцу, затевал карнавалы и поставлял еду?
Джерри испуганно посмотрел на Ноя и перевел взгляд на Энн.
— Вы на меня сердитесь?
— Нет, — решительно ответила Энн. — Мы очень рады, что ты вернулся.
— Вот видишь? — протиснулся к дружку Мартин. — Я же говорил тебе, что все будет хорошо! А если бы ты вернулся на неделю раньше, то не пропустил бы ужин из индейки, который приготовил Эд.
— Подождите, — вмешался Ной. — Не обольщайся, Джерри. Я лично очень на тебя сердит. Но все же рад видеть целым и невредимым.
Он взял мальчика за руку и отвел в сторону.
— Вы хотите прогнать меня? — со слезами в голосе спросил Джерри.
— Я уже сказал тебе, что нет. И не стану наказывать. А за это ты должен впредь относиться ко мне с уважением и соблюдать все принятые в приюте правила.
— Я не пытался поджечь дом! — сказал Джерри, кусая губы. — Клянусь!
— Ни минуты в этом не сомневался. Кстати, никому здесь и в голову не приходило тебя обвинять. А теперь — иди и играй вместе со всеми. Чуть позже мы еще поговорим.
Джерри облегченно вздохнул, и по его лицу расплылась счастливая улыбка.
Человек в темном плаще, скрытый в тени деревьев, наблюдал. Что-то шевельнулось в его душе при виде карнавала. Может быть, зависть? Вслушиваясь в беззаботные, радостные крики детей, он почувствовал, как комок подступает к горлу.
В его собственном детстве не было ни смеха, ни счастливых улыбок взрослых, уже не говоря о карнавалах, — только злоба, упреки и презрение. Тягу к огню он испытывал всю жизнь. А в его нынешнем состоянии она стала еще сильнее. Ему казалось, что только горячее, рвущееся к небу пламя может поддержать упавший дух. Огонь никогда не подведет, не предаст, не изменит. Огонь — это единственное, что осталось у него в жизни…
Скоро, очень скоро вспыхнет еще один пожар! Человек в темном плаще не сомневался в этом. Он слишком долго ждал этого момента, значительно дольше, чем обычно. Но спешить нельзя! Они уже подбираются к нему. И надо быть очень осторожным.
Следующий огненный спектакль станет самым грандиозным. Самым красочным и прекрасным. И вознаградит его за долгое ожидание. Он уже чувствовал благоговейный трепет в предвкушении непередаваемого наслаждения…