Снова пищали приборы. Я ненавижу этот звук. Сквозь боль открыла глаза, и увидела милейшую картину. Рей сидел у моей кровати, точнее полулежал на ней, держа меня за руку и спал. Я сжала его ладонь насколько смогла, и он проснулся. Громко выдохнул, и потом поднес мои пальцы к губам.
- Что с...?
- Ты задела ему бедренную артерию. Он потерял много крови, но гад выжил. После больницы, ему грозит пожизненное. Так что для него лучше, если бы он умер. – я кивнула.
- А Крис?
- Все в порядке. Она сделала все как нужно. Поверить не могу, что мой ребенок на такое способен. Страшно теперь.
- Она умница. Дашь воды? – в горле было сухо, шея болела. Я чувствовала, что она перевязана.
- Позову врача и медсестру для начала.
- Рей...
- Что?
- Спасибо.
- Тебе спасибо. За доверие.
- За доверие. – последнюю фразу мы произнесли вместе и еще с минуту смотрели друг на друга. Потом он позвал врача, который осмотрел мою шею, и сказал, что через пару дней меня выпишут. Рей ушел вместе с врачом и не вернулся. Я спала, когда услышала какой-то шум в палате. Открыла глаза и увидела цветы, шарики и Рейчел, говорящую по телефону с кем-то. Она заметила, что я проснулась и положила трубку.
- Это все Ник. Как себя чувствуешь?
- Отлично. Для нынешнего состояния.
- Понятно. У меня для тебя новость. Тебе предлагают контракт. В Италии. На год пока.
- Куда мне в модели теперь возвращаться с этими шрамами и в моем состоянии.
- Пластический хирург сделал все возможное, чтобы шрамов не было видно. Когда снимут повязку, сама все увидишь. А твое состояние поправимо. Я не тороплю. Время на размышления есть, поэтому думай. Ник сейчас вернется. А я поехала. – только она вышла, сразу зашел мой друг.
- Детка, тебя ни на минуту оставлять нельзя?
- Спасибо, что пришел.
- А спасибо за помощь в вашей супер-секретной операции?
- Что? Ты был задействован?
- А то! Помогал твоему Джеймсу Бонду спасти мир.
- Спасали только меня и его дочь.
- Вы обе для него и есть целый мир. Но вообще спасали еще его бизнес. Но это мелочи. – мы посмеялись, и сменили тему. Ник рассказывал о своей работе, пока случайно не упомянул Айзека. Слезы моментально подкатили и сдерживать их не было сил.
- Прости. Я не могу смириться с этим. Принять его смерть – это принять то, что он умер по моей вине.
- Эй, ты не виновата, правда.
- Как сказал мой недоотец – то, что я родилась, уже большая проблема для всех.
- Не неси чушь. В прессе ты вообще герой.
- Совсем забыла, что все мои действия описывают в прессе.
- Такая она, публичная жизнь.
- Мне кажется меня из нее не выгнали до сих пор потому что я приношу всем неплохой хайп и прибыль.
- Не без этого, но ты высококлассная модель. Не стоит забывать об этом, Русалочка. – слезы снова накатили, потому что так меня называл Айз и Рей. Мы еще поболтали с Айзеком, и он ушел, когда в палату вошел Рейнольд и Кристина, которая набросилась на меня с объятьями.
Часть 17.
Спустя 6 месяцев.
В который раз убеждаюсь, что самое сложное терять близких. Зима в Нью-Йорке всегда ассоциируется с волшебством, сказкой. И никогда не думаешь о таком времени года с болью. Сегодня утром я сошла с трапа. Снег в этом городе тоже нечастое явление. Даже бетонные небоскребы в это время кажутся красивыми и волшебными. В самом центре Нью-Йорка стоит громогласный шум. Люди куда-то спешат. Парочки гуляют, катаются на коньках, ходят по магазинам. Повсюду царит праздник. Все вокруг такое яркое и цветное. Но не я. Черный свитер под горло, черные брюки, черное пальто, перчатки, очки и шляпа. Самое яркое, что есть во мне – это волосы. Они все неизменно огненные. Все готовятся к Рождеству, и все счастливы. И я была бы счастлива. Но не сейчас.
Каменное изваяние с именем моего близкого человека смотрит на меня, хотя у него и нет глаз. Слез больше нет. Я разучилась плакать. Белые цветы в моих руках кажутся красивыми, но они добавляют мне еще большей драмы. Сколько я не пыталась отпустить ситуацию и не думать о том, что происходило в моей жизни последние несколько лет, я не могла. Небо серое и мрачное, как мое настроение. Но в день, когда он умер, оно было солнечным. Оно было огненным. Я положила цветы на могилу, и постояв еще немного пошла прочь, а за спиной и в сердце навсегда была выгравирована надпись:
Айзек Тейлор Скотт (1982-2019).