— Об Айрин.
На некоторое время воцарилось молчание. Карлайл, казалось, прочел мои мысли и теперь, понимая, о чем я хотел, но не решался сказать, боялся меня об этом спросить. Беспокойство отчетливо прорисовало морщины на лбу отца, он словно резко постарел. Наконец, я все же произнес:
— Ей нельзя оставаться с нами.
— Ты говоришь о том, о чем я думаю? — с печалью в голосе спросил он.
— Да, отец.
Он покачал головой.
— Мы не сможем ее защитить. Рано или поздно они придут за ней, ты же знаешь.
Карлайл удрученно смотрел на меня, понимая, что я прав, но все же сделал попытку:
— Эдвард, ты ведь знаешь, что вся семья готова встать на ее защиту. Мы не предадим вас…
— Знаю отец, но не хочу рисковать ни ее жизнью, ни вашими. Возможно, ты сочтешь это трусостью. Пусть так, но я боюсь не за себя. Если бы на кону была лишь моя жизнь, я бы ни минуты не колебался выступить против Вольтури. Но на кону жизни всех членов семьи, на кону ее жизнь…
— Я понимаю. И я никогда не считал тебя трусом, ты же знаешь.
— Возможно, мне еще тогда, с Беллой, нужно было отступить, поступиться своими эгоистичными желаниями, и тогда ей бы не пришлось пройти через все то, через что она прошла. На этот раз я должен, просто обязан поступить правильно.
Отец печально вздохнул.
— Когда ты намереваешься сообщить ей о своем решении?
— Возможно, после вечеринки.
— Боже, вечеринка в честь помолвки… это слишком, Эдвард… Элис не стоило…
— Я знаю, отец, — тихо проговорил я, чувствуя вину и стыд за всю эту ситуацию и стараясь не смотреть отцу в глаза.
— Ей будет больно. Она решит, что мы ее предаем.
— Пусть так, главное — ее спасение.
— И все же, ты даже не спросил ее мнения, возможно, ты недооцениваешь Айрин, сынок.
Что я мог ответить на это? Если бы я видел другое хоть мало-мальски возможное решение, я бы не стал даже думать о расставании с Айрин. Но я его не видел. Увы.
— Надеюсь, ты знаешь что делаешь, — тихо сказал он и, вздохнув, добавил: — Ладно, пойдем в дом.
Хотя мое решение его сильно расстроило, он его не оспаривал, не в силах предложить другого, более разумного. Все без слов было ясно, больше сказать было нечего, но у нас обоих на душе скребли тысячи кошек.
Глава 46. Отблески молний
POV Айрин
Утро было прохладным и пасмурным. Всего час назад мы с Эдвардом вернулись с охоты, и теперь, приведя себя в порядок, я была готова отправиться с Элис, Роуз и Эсми в город за костюмами для вечеринки. По идее Элис мы должны были перевоплотиться в самые известные влюбленные пары в истории. В кого именно перевоплощаться — должна была решить каждая из нас, а для наших половинок это стало бы сюрпризом.
Раньше всех определилась сама Элис, ее выбор нас немного удивил, хотя и был вполне в ее немного авантюрном духе. Бонни и Клайд — овеянная романтическим флером пара жестоких и неуловимых грабителей банков времен Великой депрессии, ставшая даже неким символом той мрачной эпохи.
Роуз же, не долго думая, выбрала пару, которая почти в буквальном смысле характеризовала их с Эмметом: красавица и чудовище. Вот уж кого и вправду можно было назвать Белль, так это Розали. Смелая и отважная натура, за внешней холодностью и неприступностью которой пряталась душевная доброта и преданность. Она не сразу открывала другим свою душу, оберегая сокровенное в стремлении защититься и защитить своих близких, но если кого-то впускала в сердце, то навсегда. В последние дни мы с ней заметно сблизились, и теперь она открылась мне с совершенно новой стороны. Ну а Эммет, в отличие от заколдованного принца, был очень милым и добрым «чудовищем» с детскими ямочками на щеках и широкой добродушной улыбкой, всегда готовым встать на защиту своей прекрасной возлюбленной и стать настоящим чудовищем, сущим ночным кошмаром для тех, кто вздумает обидеть его Белль.
Выбор Эсми пал на героев известного романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» — Элизабет Беннет и мистер Дарси. Здесь, на мой взгляд, не было особого сходства с персонажами, разве что оно заключалось в бесспорном благородстве обеих пар. Выбор Эсми был продиктован скорее ее личными литературными пристрастиями.