Образ прекраснейшей из женщин древней Ойкумены, который я собиралась примерить на себя, включал длинную белоснежную тунику до пят, сшитую из тонкого струящегося муслина, с равномерной падающей драпировкой и поднятой под грудь линией талии. Подол, пояс и V-образный вырез туники были отделаны золотистой каймой, а бретельки на плечах стянуты красивыми золотистыми фибулами**. Поверх туники шел белый пеплос*** с вышитым золотом греческим орнаментом, край которого можно было набросить на голову. Довершали образ золотистые сандалии на тонкой подошве со шнуровкой и тонкий двойной ободок для волос того же цвета.
Мужские костюмы были столь же стильными и красивыми, и нам не терпелось увидеть, как в них будут смотреться наши мужчины.
В целом, не считая пары замечаний, костюмами мы остались довольны и, оплатив заказ, договорились о его доставке. Магазин обещал доставить все в течение часа. Закончив с костюмами, мы отправились в поход по ювелирным бутикам, чтобы выбрать подходящие к нарядам украшения. Я подобрала себе серьги-подвески из жемчуга, жемчужное ожерелье, а также пару массивных серебряных колец и браслетов в древнегреческом стиле. Розали выбрала для своего наряда ажурное золотое колье, такие же серьги и изысканную диадему. Эсми не стала подбирать аксессуары, решив, что для ее образа ей достаточно скромной золотой цепочки с крестиком и подаренного Карлайлом обручального кольца. Ну, а Элис вообще отказалась от украшений, справедливо полагая, что они просто не вяжутся с образом отвязной налетчицы.
Покончив с аксессуарами, мы поспешили домой. Нам предстояло еще заняться прическами и макияжем. День обещал быть долгим и насыщенным, а вечер просто волшебным.
Дорога домой заняла больше времени, так как погода не на шутку разбушевалась. Был еще день, но от темно-серого неба на улицах было сумрачно, и в некоторых магазинах уже зажглись витрины и вывески. Под непрекращающиеся раскаты грома, вспышки сверкающих ветвистых молний и завывание ветра дождь яростно хлестал по окнам автомобиля, вода струями сбегала по стеклам. Эти струи сверкали в свете фар, превращаясь в тысячи светящихся капелек. Монотонный звук работающих дворников вплетался в яростный стук дождя, грохотавшего по крыше автомобиля, подобно граду свинцовых пуль.
До дома оставалась всего пара миль, когда Элис, как обычно болтавшая всю дорогу без умолку, вдруг оборвала речь на полуслове и замерла, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Эсми с тревогой на лице посмотрела на дочь, Розали тоже почувствовала странную перемену и обернулась посмотреть, что случилось. Я уже знала, что именно так у Элис случаются ее видения. Придвинувшись ближе, я инстинктивно взяла ее ладонь в свою. Спустя несколько секунд Элис, наконец, вернулась к нам в реальность, ее взгляд снова приобрел ясность, но в нем плескались растерянность и тревога.
— Я не понимаю… — тихо проговорила она.
— Элис, что ты видела? — спросила Эсми.
— Эдварда… — выдохнула та.
— Что с Эдвардом? — мы с Эсми одновременно задали этот вопрос. Теперь тревога передалась и нам.
— Я видела, как он уезжает.
— Милая, почему ты так разволновалась? Может, ему просто нужно будет куда-то съездить, — после секундного молчания сказала Эсми. Она старалась успокоить дочь, но Элис все еще казалась взволнованной.
— Я не знаю, но в видении я видела его боль, словно он очень несчастен и одинок.
— Почему? — выпалила я, чувствуя, как в сердце вползает липкий страх.
— Айрин, ты же знаешь, я не могу видеть тебя в своих видениях, если ты сама этого не захочешь. Но я видела Эдварда, и он словно попрощался с тобой, словно потерял тебя навсегда.
— Тогда попробуй еще раз заглянуть в будущее, — неуверенно попросила я, немного страшась того, что она может там увидеть.
Элис кивнула и попыталась сосредоточиться. Через пару секунд ее взгляд стал отрешенным, она снова погрузилась в видения и теперь смотрела сквозь меня. Но еще через несколько секунд она резко выдохнула и заморгала.
— Что… что ты увидела, Элис? — почти умоляюще воскликнула я.
— Ничего, — ее голос звучал испуганно.
— Элис, пожалуйста, — взмолилась я.