— Я была рада помочь, милая, — отозвалась она. — И как тебе охота?
— Что ни говори, но это захватывающе, хотя и жестоко, — честно призналась я.
— Что ж поделать, такова наша природа, от нее не уйдешь, — грустно улыбнулась Кармен, пригубив бокал.
— С того дня, как мы познакомились, твои способности заметно развились, — сказал до этого молчавший Элеазар. — Я теперь ощущаю всю мощь твоего гипнотического дара, и он поражает. До сих пор я встречал лишь одного обладателя такого же мощного по силе дара, кстати, тоже полувампира.
— Полувампир? Как это? — включился в разговор Эдвард, явно заинтересованный тем, что сказал Элеазар.
— Гибрид — получеловек-полувампир, рожденный смертной женщиной от вампира.
— Разве такое возможно? — удивился Эдвард.
— По-видимому, да.
— И кто этот полувампир?
— Я встречал его пару раз, когда служил Вольтури. Он тогда работал на них, хоть и не входил в стражу. Насколько мне известно, он был воспитанником Аро.
— Интересно, значит, Вольтури поощряют создание полукровок? — снова спросил Эдвард.
— Насколько я знаю, он единственный полукровка, с которым Вольтури имели дело. О других я никогда не слышал.
Шумно что-то обсуждая и смеясь, к нам подошли Элис с Джаспером, и разговор прервался, а затем перешел на другие, более легкие темы. Звучали шутки, смех. И вдруг в самый разгар веселья раздался звук бьющегося об пол стекла. Я, как и все остальные, обернулась на звук. Оказалось, что это Элис случайно выронила из рук бокал, и у ее ног теперь поблескивала в свете свечей кровавая лужа с осколками битого стекла. Случайно ли? Вампиры случайно ничего не роняют. По лицу Элис и по тому, как Джаспер кинулся к ней, я поняла, что бокал она уронила совсем не случайно. У Элис снова было видение, настолько ее напугавшее, что бокал выпал из ее все еще дрожащих рук, и теперь ее пустой взгляд блуждал где-то далеко.
-----
* шатлен (фр.) — женский или мужской аксессуар, состоящий из нескольких цепочек с зажимами, к которым в виде подвесок крепятся различные функциональные предметы: ключи, кошелек, карманные часы, ножницы, печати и так далее.
** - Джинджер и Фред - Джинджер Роджерс и Фред Астер - известный американский актерский и танцевальный дуэт, стали суперзвездами Голливуда в 30-е годы ХХ века.
Глава 49. Охота начинается
POV Деметрий
Никогда прежде я не испытывал такого наслаждения от обладания, я упивался этим дивным телом, мягко мерцавшим в свете звезд, ловил его трепет, который сам в нем вызывал, и сам трепетал вместе с ним. Но наравне с обладанием во мне росло и зрело желание дарить этой невероятно желанной и любимой женщине ласки, нежность, страсть, пылающую внутри меня, отдавать ей всего себя, без остатка, открываться ей, быть страстным и беззащитным одновременно. Рядом с ней я мог быть собой и не беспокоиться об этом. Рядом с ней я снова чувствовал себя молодым, сбросившим с плеч груз наслоений прожитых веков. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что готов пожертвовать даже бессмертной жизнью ради одной такой ночи, полной нашей страсти и любви. Теперь жизнь разделилась на до и после. Теперь ничто не важно, кроме нас двоих. Теперь для меня самое главное — она, ее счастье, и ради этого я готов на все. Всегда считал, что представление о половинках — клише, но иначе это никак не объяснить. Мы с Беллой были двумя половинками одного целого, нашедшими друг друга в вечности. Я ждал ее больше тысячи лет и ради нее прождал бы еще столько же.
Утро неумолимо вступало в свои права. Первые робкие лучи восходящего солнца уже окрасили розовым далекие холмы, тянущиеся до самого моря, ласково пробежали по крышам домов, заглянули в витражные окна Дуомо1, озолотили просыпающийся город «fuori del tempo»2, постепенно рассеивая серую рассветную дымку и придавая небу прозрачную голубизну. Легкий бриз доносил с далекого побережья едва уловимый соленый запах моря, почуять который с такого большого расстояния был способен только суперострый нюх вампира.
Слегка отстранившись, я взглянул на любимую, уловив блеск почти растаявших в небе звезд в ее широко распахнутых, чуть влажных глазах. Ее распущенные каштановые волосы шелком струились по нежным плечам и спине, обворожительное тело источало мягкое опаловое сияние. В этот рассветный час она была так красива, естественна, чиста, в ней было что-то невыразимо таинственное, мистически неразгаданное, притягательное и манящее. Ее хотелось узнавать, разгадывать снова и снова, защищать и оберегать. Я не мог испить ее полностью, не мог утолить жажду. Она была нескончаема, невыносимо притягательна. Ее до боли милый женственный образ был высечен навеки в моем каменном сердце, отныне и во веки веков принадлежащем ей одной.