Поток моих мыслей и чувств прервал Феликс, будь он неладен. Выйдя из лифта и насвистывая себе под нос какую-то фривольную песенку, он благоразумно остановился на другой стороне террасы, оставаясь вне поля нашего зрения.
— Что случилось? — с невольным раздражением в голосе спросил я, понимая, тем не менее, что без особой необходимости Феликс бы сюда не сунулся.
— Дем, прости, но шеф срочно зовет всех на ковер.
— Что-то серьезное?
«Наверное, очередное задание. Куда на этот раз?» — подумал я без особого интереса. Нет, службу свою я любил, но уже давно не испытывал былого азарта от охоты, так как все реже приходилось выслеживать серьезного противника.
— Я и сам не в курсе, но, судя по тому, что Аро возбужден как никогда, а у Кайуса почти истерика и он просто рвет и мечет, что-то явно стряслось. К тому же, кажется, они намереваются вызвать Сала. А это уже действительно серьезно. Так что простите, голубки, не хотелось прерывать ваш тет-а-тет, но труба зовет, причем вас обоих.
Судя по словам друга, случилось действительно что-то экстраординарное. Сала вызывали только в крайних случаях, когда его участие было действительно необходимо. Мне стало интересно, чем вызван весь этот ажиотаж.
Между тем, Белла, молча слушая наш с Феликсом разговор, стала одеваться. Я тоже быстро оделся, и когда мы уже были готовы идти, я на секунду задержался и привлек Беллу к себе, оставляя на ее губах нежный поцелуй, безумно жалея, что наша ночь так внезапно закончилась и приходится отрываться от нее и идти куда-то по долгу службы.
— Люблю тебя, — проговорил я одними губами, чтобы мои слова услышала только любимая.
Ее губы зашевелились в ответном признании, я снова накрыл их поцелуем и едва не застонал от досады, что придется прервать этот сладкий момент.
На том конце террасы Феликс снисходительно хмыкнул.
***
Когда мы переступили порог зала, там царила атмосфера беспокойного ожидания, на лицах всех присутствующих читалось заметное возбуждение. Я уже и не припомню, когда в последний раз Аро был так взволнован. Не обращая внимания на перекатывающийся волнами гул голосов, он мерил шагами зал и над чем-то усердно размышлял. Кайус, лихорадочно отстукивающий пальцами по подлокотнику кресла зловещую дробь, смотрел на брата злорадствующим взглядом, всем своим видом как бы говоря: «я же говорил!», но тот будто и не замечал этого, будучи поглощен своими мыслями, в тот момент роившимися у него в голове, словно потревоженные пчелы. Неподалеку от нас с любопытством и легкой ухмылкой на лице поглядывал по сторонам тот самый вампир-кочевник, с которым мы накануне столкнулись у дверей зала. Завидев нас, он расплылся в любезной улыбке и кивком головы поздоровался.
Тут в зал решительной походкой вошел Сал, на мгновение привлекая к себе все взгляды.
— Diotisalvi, che piacere vederti, figliolo 3, — остановившись и сделав изящный полуоборот вокруг своей оси, с вполне искренней улыбкой на лице воскликнул Аро.
Шагнув навстречу и протянув бледные руки, он обнял подошедшего Сала и дружески похлопал его по спине.
— Anche per me, zio 4, — тихим, но твердым голосом проговорил Сал, мягко высвобождаясь из объятий Аро.
— Caius, Marcus, i miei rispetti, signori 5, — как всегда, учтив и вежлив, но без заискивания, а в синих глазах спокойствие и холодность.
Он медленно обвел всех присутствующих взглядом и удостоил приветственным кивком лишь нескольких, в том числе и меня.
Сал у меня определенно вызывал уважение и даже симпатию. Этот красивый темноволосый мужчина, которому на вид не дашь больше 25 лет, но который ходит по земле уже пять с лишним столетий, был немногословен, как и я, всегда по-деловому сухо и четко подходил к поручениям, которые ему давали, и никогда не старался угодить владыкам или воспользоваться своим положением, несмотря на то, что, как все знали, Аро питал к нему почти отеческие чувства, оттого и смотрел снисходительно на стремление Сала быть независимым и жить по своим правилам. Сал официально не входил в стражу (это было целиком и полностью его решение, которое Аро, несмотря ни на что, уважал), но выполнял самые трудные и опасные поручения. У нас с парнем установились вполне дружеские отношения, отношения двух уважающих друг друга мужчин.