Сначала, казалось, ничего не происходило, но в какой-то момент — я даже не сразу заметил в какой именно — мой взгляд, словно уловленный на крючок взглядом странной девушки, застыл и начал тонуть в холодном пламени ее глаз. Я словно погружался все глубже, в толщу вечного льда, который внезапно взрывался в моей голове миллионами блестящих острых осколков, больно врезавшихся в мое подсознание. Сверкающие сахарными краями льдины кружились, скрежетали, становились ребром и поднимались тысячами брызг, тая на глазах, и вокруг меня постепенно ширилась и бурлила стремнина. Меня захватил несущийся неведомо откуда поток, не то воды, не то разрозненных воспоминаний. Этот нескончаемый поток стремительно вливался в пустоту внутри меня, заполнял лакуны моей памяти. Я почти захлебывался в этом неумолимом потопе, изо всех сил пытаясь удержаться на плаву. Меня ослепляли яркие вспышки воспоминаний, самых разных: счастливых и грустных, радостных и невыносимо болезненных. В водовороте мелькали лица, слова, мысли, переживания. И среди них выделялось одно, самое важное, самое дорогое лицо на свете - ее лицо. Из бесконечно жужжавших в моей голове звуков мой мозг вычленил и твердил лишь одно единственное слово — Элис, Элис, Элис, Элис… где же ты, Элис?
На меня словно разом навалился невыносимо тяжкий груз утраты, стало бескрайне тяжело, просто невозможно существовать без нее. Эмоции бушевали во мне, буквально сбивая с ног. Грудь разрывала невыносимая боль потери. Мне только казалось, или я на самом деле истошно кричал?
— Элис!!!...
Этот долгий, протяжный крик, падающий, словно подстреленная птица, в пучину страдания, потонул в оглушительном безмолвии. В какой-то момент чьи-то руки нежно обвили меня, тихий, но отчетливый и до боли родной голос словно из другого мира позвал меня по имени. Я несколько раз моргнул и очнулся. Но боль не прошла. Ослепительная и неизбывная, она по-прежнему клокотала внутри и рвалась наружу. Но теперь все встало на свои места, все вырванные кусочки воспоминаний снова вплелись в единое полотно памяти. Я все вспомнил: Эдварда, Айрин и… мою Элис.
Из глубин сознания поднялась черная волна удушающего гнева. До хруста сжимая кулаки, до скрежета стискивая зубы, рыча и клокоча внутри праведным гневом, я уже был готов сорваться и бежать, бежать через весь мир туда, где ее удерживают и скрывают от меня, бежать до тех пор, пока не найду ее. Я готов был разорвать в клочья всех, кто встал бы на моем пути. И я бы сорвался и побежал — без остановки до самой Италии, до самой проклятой Вольтерры, лишь бы вернуть ее — мою жизнь. Но невидимые руки удержали меня на месте, сковав странным безволием, словно кто-то надел на меня смирительную рубашку — как тогда, на поляне.
— Успокойтесь, майор. Мы вернем ее, слышите, мы вернем вашу Элис, и всех остальных вернем, — рыжеволосая красавица говорила это, стоя совсем рядом и заглядывая мне прямо глаза. И в ее глазах я прочел решимость и непреложность того, что она говорила.
И я поверил ей. Я успокоился. Невидимые оковы спали. И тогда я наконец почувствовал эмоции других членов нашей — теперь я это уже знал — изрядно поредевшей семьи. Их эмоции подобно 12-балльному шторму сейчас ревели и бушевали вокруг меня, сливаясь в унисон с идеальным штормом внутри меня.
Эмоциональная буря еще долго не стихала, но когда она наконец немного улеглась, гости вновь привлекли наше внимание. Первым заговорил с ними Карлайл.
— Гвидо, Клэр, мы бесконечно благодарны вам за оказанную помощь. Вы вернули нам Эсми и открыли нам глаза на то, что Вольтури сделали с нашей семьей. Мы никогда этого не забудем, — сказал отец, все еще с трудом отходя от пережитого.
— Карлайл, мы рады, что смогли чем-то помочь вам, — сказал в ответ Гвидо. — Но я должен признаться, что мы пришли сюда в первую очередь потому, что беспокоились за Айрин.
— Беспокоились за Айрин? Вы знали о ней? Знали, кто она? — изумленно проговорил отец, а затем, стукнув себя по лбу, воскликнул: — Ну конечно же, Айрин и Клэр так похожи, словно сестры-близнецы.
Мы все обратили свои взоры на рыжеволосую девушку и только теперь смогли оценить, насколько они с Айрин похожи. Однако же сейчас можно было заметить и разницу между ними. Девушка хоть и была почти точной копией Айрин, но было одно существенное отличие, из-за которого невозможно было ошибиться и спутать их. И дело было совсем не в цвете глаз, хотя в этом смысле они разительно отличались друг от друга: если у Айрин глаза были более теплого изумрудно-зеленого оттенка, то у Клэр — холодного пронзительно синего. Но в отличие от Айрин, в глазах Клэр, несмотря на ее внешне цветущую молодость, проглядывались опыт и усталость прожитых лет, а то и веков. Ее аура была знакомой и одновременно гораздо более сильной, словно помноженной в разы. Меня озарила догадка: она была не просто похожа на Айрин внешне, но была такой же по сути — ангелицей, только более древней.