— Да! Едем в Вольтерру! Давайте покажем этим итальяшкам! — прогремел басом до этого молчавший Эммет, — Долбаные Вольтури!
Вопреки здравому смыслу, брат так и рвался в бой, ему не терпелось почесать кулаки о чью-нибудь физиономию, желательно о физиономию кого-то из Вольтури. А Розали всем своим воинственным видом демонстрировала, что поддерживает мужа и готова прямо сейчас ринуться в схватку. Безрассудные смельчаки! От этой мысли у меня в душе потеплело.
Эсми положила руку на плечо Карлайлу и тихим, но твердым голосом произнесла:
— Дорогой, наш долг и наше самое страстное желание — вернуть наших детей.
— Мы поедем! — Карлайл наконец отнял руки от лица, положил свою ладонь поверх ее руки и медленно произнес: — Вольтури зашли слишком далеко.
— Мы поедем с вами! — заявил Гвидо. — У нас свои счеты с Вольтури.
— Да, думаю, хватит мне все время убегать и скрываться, настало время положить этому конец. Вольтури должны однажды заплатить за то, что сделали, — глаза Клэр горели холодной решимостью. — И если с Айрин что-то случилось, я их уничтожу!
Глава 78. Орландо
Айрин
Ночью я долго предавалась невеселым раздумьям. Моя дальнейшая жизнь казалась мне каким-то безумным, сюрреалистичным сном. Я должна была стать частью клана, который всеми фибрами души ненавидела за то, что он разрушил мою жизнь, отнял у меня любовь, хотел отнять у меня ребенка и готов был уничтожить меня, если бы не заступничество того, чьими руками ему и удалось так легко проделать все это со мной.
Мои мысли снова и снова возвращались к нему, к этому странному заступнику и по совместительству виновнику всех моих бед. Кем он точно не был, так это односложным, к кому бы я испытывала понятные и однозначные чувства. С самого начала он казался мне сложным и загадочным. Он был многогранным и, как оказалось, с неожиданно глубокой и израненной душой. Сегодня впервые он обнажил передо мной свою душу, вынесшую, по-видимому, много боли и страданий, но не сломившуюся и продолжающую глубоко внутри хранить любовь и верность этой любви. Он явно сочувствовал моим страданиям, но это не могло меня утешить в моем горе. Я была благодарна ему за то, что, проникнувшись ко мне сочувствием и некими родственными чувствами, он стремился оградить меня от худшей участи, спасти мне жизнь и не допустить потери ребенка и ради этого готов был даже связать себя узами брака. Но в то же время я проклинала тот день, когда он повстречался на моем пути. Если бы не он, ничего из всего того, что произошло, просто не случилось бы.
Словно чувствуя и разделяя обуревавшие меня эмоции, мой малыш всю ночь вел себя крайне беспокойно, постоянно пинался и брыкался, а под утро вдруг неожиданно замер на длительное время. Меня охватила легкая паника: так надолго он еще никогда не замирал. Какое-то время я напряженно выжидала, затем еще какое-то время металась по комнате, но затем мне пришла в голову мысль позвонить Салу, чтобы он пришел и проверил, все ли в порядке с ребенком. Но когда я уже набрала нужный номер и в трубке послышался голос дампира, меня вдруг согнула пополам резкая боль. Трубка выпала из моих рук. Вместе с сорвавшимся с губ пронзительным стоном весь воздух мгновенно покинул легкие, я почти задохнулась от этой острой пронизывающей боли внизу живота, нахлынувшей на меня мощной волной и грозившей опрокинуть навзничь. Мне едва удалось ухватиться за какой-то предмет мебели, чтобы не упасть.
Когда первая волна боли схлынула, я поняла, что это родовые схватки. Сидя на полу, непроизвольно поглаживая свой огромный живот и хватая ртом воздух, я немного со страхом ждала следующей схватки. Но теперь уже я была к ней готова. В этот момент в комнату вбежал Сал и, подхватив меня на руки, отнес на кровать.
Мне было больно и страшно, но мысль, что мой малыш скоро появится на свет, придавала мне сил. Мне отчаянно не хватало Эдварда, казалось, только он мог помочь мне успокоиться и побороть волнение. Я закрывала глаза и пыталась представить, что он рядом, что он смотрит на меня лучистым взглядом золотистых глаз, нежно прикасается ко мне... Словно почувствовав, что мне нужна поддержка, Сал присел на край кровати и сжал своей могучей рукой мою горячую влажную ладонь. От этого немного грубого пожатия мне стало чуть легче и спокойнее.
Несколько часов кряду Сал оставался со мной, не покидая меня ни на минуту, говорил со мной, подбадривал, держал за руку, помогал подниматься с кровати и ходить по комнате, придерживая меня за талию, терпеливо сносил мои колкости, когда я теряла терпение и злилась, вымещая свою злость на нем. Он позвонил кому-то из своих помощников, и те принесли все необходимое для принятия родов.