— Я его постоянно рисую, только не на бумаге, а у себя в голове, — смущенно улыбаясь, призналась я.
— Может, стоило попросить бумагу и карандаши? — ухмыльнулся Эдвард.
Боже, о чем он говорит, ни один портрет не отразит это совершенство, даже не буду пытаться, подумала я, но не стала ничего говорить, только закатила глаза.
— Айрин, я хотел еще спросить, — снова переходя на серьезный тон и чуть смущаясь, сказал Эдвард. — Ты говорила, что часто имеешь дело с мертвецами. Я не очень понял, это была метафора?
— Ах, да, я работаю… то есть, наверное, теперь уже надо сказать работала в похоронном бюро гримером.
Упс… у Эдварда стала медленно отвисать челюсть.
Откуда-то сверху раздался веселый мужской гогот.
— Зеленоглазка — ты прям главная героиня фильма «Девушка, которая не боялась мертвецов», — гоготал Эммет.
— А подслушивать нехорошо, — возмутилась я.
— Прости, зеленоглазка. Ну, понимаешь, от этого как бы и не скрыться, слух вампира и все такое. Мы все к этому уже привыкли. К тому же тут некоторые еще и в головах копаются, — донесся сверху притворно извиняющийся голос здоровяка.
Эдвард все еще смотрел на меня немного удивленно.
Не желая произносить это вслух, я спросила его мысленно, но прямо: «Эдвард, ты считаешь, что я ненормальная?»
«Нет, нет, с чего ты взяла? — поспешил успокоить меня он. — Просто это, мягко говоря, необычное занятие для молодой девушки. Да и вообще, во многих людях довольно сильна некрофобия, она в чем-то даже естественна».
Ну, точно, он считает меня ненормальной. Я хотела ему объяснить, что уже давно не боюсь покойников, они не могут воскреснуть (увы!) и тем более кому-то навредить, как говорится, бояться нужно не мертвых, а живых. И я ни разу не некрофилка. Вспомнив значение этого слова, я ужаснулась: о боже, я сейчас это подумала!
И тут Эдвард понимающе обнял меня и произнес: — Все хорошо, я понимаю, прости.
— Я просто помогаю им красиво уйти, понимаешь?.. — я стала снова объяснять, но он не дал мне договорить, обхватив мое лицо руками и впившись своими прохладными губами в мои губы таким долгим поцелуем, что у меня начало перехватывать дыхание.
— Давай-ка я проведу для тебя экскурсию по дому, — предложил мне Эдвард, когда мы наконец оторвались друг от друга и я закончила ужинать.
— Кухня тебе уже знакома, благодаря тебе мы ее даже обновили, — с улыбкой заметил он.
Я обвела взглядом помещение. Кухня была функциональной и удобной с красивой барной стойкой. Ее оснащенность всеми самыми современными техническими новинками впечатляла. Массивная деревянная мебель придавала интерьеру основательности, а декоративные растения в горшках наполняли ее домашним уютом.
Интерьер в доме в целом был выдержан в стиле минимализм, хотя в нем присутствовало и некоторое смешение стилей. Преобладало гармоничное сочетание природных цветов: серого, коричневого, бежевого и белого. В доме Калленов все комнаты плавно перетекали друг в друга. Благодаря преобладавшему в отделке белому цвету и стеклянным стенам возникало ощущение бесконечного пространства. В доме было очень светло, просторно и уютно, он как бы отражал светлую ауру его обитателей. На полках и в шкафах было выставлено множество красивых и оригинальных ваз, статуэток и других предметов из различных эпох.
В первую очередь Эдвард повел меня в гостиную с высокими потолками. В центре комнаты располагался главный предмет обстановки — большой красный диван в форме буквы «Г», рядом квадратный журнальный столик того же цвета, а также пара синих кресел на тонких ножках. Большой плазменный экран был встроен в специальный шкаф напротив дивана. На стене за диваном висело большое панно в стиле абстракционизма. В нише у дальней стены стоял еще один диван темно-зеленого цвета. У одной из стен на небольшом подиуме были расставлены в ряд квадратные горшки с красивыми растениями.
— Здесь мы стараемся собираться всей семьей и проводить время вместе, — сказал Эдвард.
Затем мы направились в столовую. Я подумала, что Каллены, конечно же, не использовали это помещение по назначению. Оно и понятно, свою пищу они вкушали в диких лесах, а не за обеденным столом.