— А, по-моему, вам с ней уже нечего делить и давно пора примириться, как-никак вы теперь члены одного клана, — невозмутимо парировал Сал. — Ну так как?
— Даже не знаю… — замялась Белла.
— Хорошо, можешь сейчас не отвечать. Ты получишь официальное письмо с предложением, тогда и ответишь. Ну, а пока ты можешь спокойно дать Аро прочесть твои мысли.
Мы с Беллой переглянулись, потому что не могли взять в толк, почему Сал вдруг заговорил об этом. Но нам действительно нужно было выполнить требование Аро, и, попрощавшись с Салом, мы покинули его кабинет, чтобы просить аудиенции у владыки.
-----
* Ambasciator non porta pena (итал.) — Не убивайте гонца
** Vaffanculo! (итал.) — Иди в жопу!
*** tesoro (итал.) — сокровище, милая, малышка
Ауттейк 1. Океан
Любовь — как дерево; она вырастает сама собой, пускает глубоко корни во все наше существо и нередко продолжает зеленеть и цвести даже на развалинах нашего сердца.
Виктор Гюго
Любовь — океан, я исследую не спеша его берег, набираясь мужества войти и поплыть.
Тьерри Коэн
Мне морем данное воспоминанье
соленым ветром целовало губы;
ее насквозь соленое дыханье
меня счастливым сделало и глупым!
#ахастахова
Сал
Я на Тенерифе. На этом благословенном острове вечной весны. Теплый, соленый океан на горизонте сливается с небом, таким же безмятежно голубым, как и океанская гладь. Ласкающие темный песок волны нашептывают волшебные мелодии и старые легенды. Их мерное дыхание напоминает биение древнего огромного сердца.
Окруженная ореолом солнечных лучей, Бьянка медленно идет вдоль берега, ступая босыми ногами по самой кромке прибоя. Ее стройные ноги ласково обнимает набегающая волна. Легкий ветер перебирает ее длинные белокурые волосы, треплет подол воздушного белого платья в попытке прикоснуться к телу под ним. Солнце освещает ее силуэт, делая ткань почти прозрачной и завораживающе обрисовывая тонкий стан.
Иногда она поднимает голову и, прикрыв глаза ладонью, вглядывается в морскую даль, туда, где время от времени мелькают блестящие серые спины дельфинов. Затем она снова обращает взор на берег, старательно вглядываясь во влажные отблески песка, обнажаемого отступающей морской пеной. Она ищет морские раковины. Это довольно азартное занятие. Красивую ракушку надо заметить и успеть выхватить из воды, опередив убегающую волну. Отобрав у моря очередное «сокровище», она довольно улыбается и долго рассматривает свою мокрую находку. Но порой океан оказывается проворнее, и ей остается лишь недовольно морщить свой очаровательный носик и с досадой всматриваться во вскипающую пузырьками воду.
Я с замирающим от счастья и восторга сердцем наблюдаю за ней издалека, не в силах отвести завороженный взгляд. Но вот она замечает меня и, лучезарно улыбаясь, машет мне рукой. Сердце в груди делает какой-то немыслимый кульбит, на мгновение замирает, а затем снова колотится как сумасшедшее. Ноги сами несут меня к ней, а душа поет от счастья. Пара мгновений — и она в моих объятиях. Спустя целую вечность одиночества и бесконечность страдания я снова обнимаю прекраснейшую среди жён, мою единственную, навечно возлюбленную.
Я ощущаю на своем лице ее теплое дыхание и слышу торопливый стук ее сердца. Мы стоим, обнявшись, очень долго, замерев от счастья, боясь выпустить его из рук. Наконец, я отклоняюсь, нахожу губами ее губы и целую. Я чувствую соленый привкус ветра на ее губах, пахнущих ванилью и кокосовым молоком. Я утопаю в небесной лазури глаз любимой, я растворяюсь в ней без остатка, забывая обо всем на свете… Мы снова вместе, снова одно целое — единое и неделимое, плавно качаемое на волнах океана любви. Нега. Блаженство. Бесконечное счастье обретения. Вновь обретенный рай на земле…
Мы с Бьянкой медленно бредем по берегу океана, все равно куда, лишь бы навечно вместе. Наши руки нежно сплетаются, наши сердца стучат в унисон, а глаза светятся от счастья. Как будто где-то над нами поют ангелы и благословляют нас солеными брызгами волн.
Неожиданно кто-то мягко вторгается в нашу райскую идиллию: маленькая ручка касается моей руки, обхватывая маленькой ладошкой мою громадную ладонь. Белокурый малыш в коротеньких штанишках с любопытством смотрит на меня моими же глазами и произносит робкое «папа». Вспышка понимания, словно молния, проносится у меня в голове — сын, мой сын. Безмолвный взгляд и нежная улыбка любимой подтверждают мою догадку. От этой мысли я на какое-то время теряю дар речи, а затем издаю какой-то нечленораздельный дельфиний ультразвук. И вот уже я подхватываю малыша и кружу его, смеясь как умалишенный, ощущая, как по щекам катятся слезы. Маленькие, нежные ручки переплетаются у меня на шее, до краев наполняя меня теплым животворящим светом. Вдруг меня настигает мысль о том, что я могу напугать малыша. Я останавливаюсь и, продолжая держать сына на руках, настороженно вглядываюсь в его лицо. Малыш загадочно улыбается, продолжая доверчиво обнимать меня за шею. Мой храбрый мальчик. Я целую его в светлую макушку и ловлю счастливый взгляд Бьянки. Одними губами я шепчу ей «спасибо»…