— Орландо, — пожурила я сына, поняв наконец, что это его рук дело, и боясь, как бы нам это не вышло боком, но Сал меня остановил.
— Пусть, ему это может даже понравиться.
Мы переглянулись и, словно заговорщики, понимающе улыбнулись друг другу.
Прошло несколько минут, владыка спал стоя, как слон, тихо посапывая. Мы с интересом и изумлением наблюдали за тем, как древний вампир впервые за три тысячелетия своей бессмертной жизни спал сном праведника. Его лицо было расслабленным, а на губах играла счастливая улыбка. Но неожиданно что-то резко изменилось, лицо владыки вмиг сделалось напряженным, мрачным, а затем исказилось, словно от сильной боли.
— Ди-ди-иим, — из уст спящего правителя вырвался тихий, полный тоски и муки стон.
— Орландо, разбуди дедушку, — тихо скомандовал Сал, заметив произошедшие с Аро странные перемены.
Через несколько секунд лицо Аро вновь приобрело обычное выражение, а спустя еще пару мгновений он открыл глаза и стал испуганно озираться вокруг.
— Неужели я спал? — проговорил он с крайним изумлением и тревогой на лице.
— Это дар Орландо — навевать сны. Не сердитесь, дядя, думаю, он хотел сделать вам приятное, - произнес Сал, извиняясь за проделку моего сына.
— Ну и проказник ты, Орландо! — нервно хихикнул владыка.
Он инстинктивно провел рукой по лицу, словно желая окончательно сбросить с себя какое-то неприятное наваждение. При этом его рука предательски дрожала, а зрачки глаз еле заметно метались из стороны в сторону, выдавая затаённый страх.
— Ну что ж, я должен оставить вас, дети мои, — проговорил он, чуть затравленно улыбаясь, и молниеносно удалился, оставив нас в полной растерянности.
Я так и не поняла, что именно случилось, почему Аро был так напуган и расстроен сном, навеянным ему Орландо. На мои расспросы Сал лишь вскользь обронил, что, по-видимому, Аро привиделась во сне его погибшая сестра Дидим, которую он оплакивал уже не одно столетие. И меня уже который день не покидала тревога, что это может не лучшим образом отразиться на моем малыше.
Погруженная в эти тревожные мысли я продолжала бороться с застежкой колье, никак же желавшей выполнять свою функцию, и вдруг почувствовала, как чьи-то руки почти невесомо легли на мои оголенные плечи, огнем обжигая кожу, а шею обдало горячим дыханием, отчего кожа покрылась мурашками. От неожиданности я вздрогнула и ощутила легкий трепет, прокатившийся по всему телу горячей волной. Это был Сал. Я и не заметила, как он вошел в комнату, уже полностью облаченный в белоснежную сорочку и торжественный грифельно-черный костюм, на лацкане которого не хватало лишь бутоньерки жениха. Он был умопомрачительно красив, просто идеален, и его запах, смешанный с дорогим мужским парфюмом, кружил голову. Почувствовав его теплые руки на своих плечах, я сразу ощутила себя защищенной. Но его руки странным образом не только принесли успокоение, но и вызвали волнение.
За последние дни мы с ним сблизились, наверное, больше, чем за все предыдущее время. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло рождение Орландо. А может, это произошло еще и потому, что нам двоим в скором времени предстояло связать нити наших судеб, пусть даже этот брак и был формальным. Видимо, все это и наложило отпечаток на наши с ним отношения, они стали более душевными, более интимными что-ли, конечно, не в физическом смысле, но с моей стороны в них стало присутствовать и что-то чувственное, волнующее, и это вызывало во мне замешательство и растерянность, а порой даже стыд и чувство вины.
— Ты без стука, — с легким укором проговорила я.
— Я стучал, но так и не получил ответа, — в тон мне ответил он.
Мы с Салом нарушали все свадебные традиции, ведь считается, что жених не должен видеть невесту в свадебном платье до свадьбы. Но наша свадьба была не совсем обычной: мы с ним никогда не мечтали жить вместе долго и счастливо, да и платье я выбирала вместе с ним и с его одобрения, так что особо с приметами мы не заморачивались.
Поймав в отражении мой взгляд, он ободряюще улыбнулся, а затем перехватил у меня из рук колье и легко его застегнул. Легкое прикосновение его рук к моей шее произвело странный эффект — меня мгновенно охватило одновременно чувство тепла, нежности и какой-то эйфории от тактильного контакта. Но в то же время вновь накрыло чувство вины и стыда. Уже в который раз я с ужасом понимала, но все еще не хотела верить в то, что вопреки всему испытываю физическое влечение к этому мужчине. К другому мужчине. Не Эдварду. Мое тело меня предавало. Пытаясь отогнать и заглушить эти ощущения, я скользнула взглядом по россыпи камней, холодивших обнаженную кожу, и дотронулась до них чуть дрожащими пальцами. Нет, это определенно гормоны шалят, не иначе гормональная перестройка после родов, но какая-то неправильная, ведь все должно было быть наоборот.