— Да, у Беллы есть дар — ментальный щит. Он способен защитить не только ее саму, но и других от ментального воздействия. Только вот против меня этот щит бесполезен. Тогда я почувствовал ее попытку вмешаться, но никому не сказал об этом ради Деметрия, поскольку был обязан ему кое-чем. А недавно к ней приходил Эдвард и просил помочь найти тебя. И знаешь, несмотря на грозящую ей в этом случае смертельную опасность, она согласилась.
— Хмм, — только и смогла сказать я.
Меня поразило то, что открыл мне Сал. Оказывается, Белла давно не таила на нас злобу. Ну что ж, если так, то и мне незачем больше питать к ней неприязнь. Да, подругами мы вряд ли станем, хотя, кто знает, но вот топор войны можно и зарыть уже.
— Так ты не станешь возражать против того, чтобы Белла стала подружкой невесты? — уточнил Сал и снова посмотрел на меня с лукавой и такой волнующей улыбкой на губах.
— Так уж и быть, реабилитирована. Пусть будет подружкой невесты, — чуть помедлив, наконец, согласилась я, невольно отмечая про себя, что и при всем желании не смогла бы отказать этим ласкающим меня глазам и этой ослепительной улыбке.
Меня тогда накрыла первая волна паники и стыда. Мне стало казаться, что я изменяю Эдварду, ощущая внутри себя неясное волнение всякий раз, как Сал вот так смотрит на меня своим васильковым взглядом.
Я отвернулась к окну и притихла. Сал какое-то время молчал, не мешая мне копаться в своих мыслях, которые бродили по кругу. Добравшись в своих размышлениях в очередной раз до предстоящей церемонии венчания, я неожиданно для себя вдруг осознала то, что до этого мне почему-то в голову не приходило. Будучи воспитанной в католической вере, я знала, что католическое венчание делает развод и повторный брак невозможными. Тем самым я навечно отказывалась от Эдварда и навечно становилась женою Сала.
— Я не могу, — ужасаясь при одной этой мысли, выпалила я.
— О чем ты? — удивленно спросил Сал и повернул голову в мою сторону.
— Я не могу венчаться в церкви. Это же навечно. Я католичка, Сал.
— А кто тебе сказал, что ты будешь венчаться в церкви, да еще и по католическому обряду? — сказал он, и уголки его выразительных губ изогнулись в легкой усмешке.
От этих слов я слегка растерялась.
— А что же тогда будет?
— Будет языческий обряд.
— О, это меняет дело. Это ведь для католиков не считается, — с облегчением выдохнула я.
— Главное, что для Вольтури считается. А вот про то, что ты католичка, лучше никому больше не говори, ладно? — хитро улыбнулся он.
Вечно «цветущая» старушка Флоренция встретила нас многолюдьем и многоголосьем, залитыми солнцем улицами и площадями. Мы выбрали один из самых популярных свадебных бутиков города — Sogni di Sposa, что с итальянского, как объяснил мне Сал, переводится как «Мечты невесты». Какая горькая ирония. Все мои мечты были вдребезги разбиты, от них ничего не осталось. Нужно было строить свою жизнь заново… уже без Эдварда. И мне оставалось только надеяться рядом с этим мужчиной постепенно смириться с ситуацией, найти покой, научиться жить дальше, возможно, даже полюбить, пусть и не так безумно. Я думала так и сама себе не верила, потому что каждое мгновение сердце ныло и разрывалось от тоски по Эдварду.
В бутике нас встретила приятная сотрудница, которая, узнав, что мы приехали за подвенечным платьем, а также за мужским костюмом, стала предлагать мне умопомрачительно красивые наряды традиционного белого цвета, а Салу шикарные двойки и тройки. Тот почти сразу же определился со своим выбором, а затем выступил в роли переводчика, объяснив сотруднице бутика мои основные пожелания. Узнав, что я остановила свой выбор на черном цвете, девушка сначала сильно удивилась, но потом все же взяла себя в руки и, мило улыбнувшись, представила мне на выбор сразу три потрясающе красивых черных платья.
Первое платье было с глубоким декольте, и хотя оно мне очень понравилось, я мысленно отмела его сразу после того, как заметила реакцию Сала: он нервно сглотнул и непроизвольно облизнул губы, увидев меня в этом не оставляющем места фантазии откровенном наряде. Пока я разглядывала себя в зеркале, мне казалось, что он украдкой любовался не столько платьем, сколько тем, что оно оставляло открытым. Вернувшись в примерочную, я стала лихорадочно стягивать с себя платье, но молния на спине как назло заела. Я выглянула наружу в надежде на помощь сотрудницы салона, но ее в зале не оказалось. И тут послышался голос Сала.
— Нужна помощь?
— Не могу молнию расстегнуть, — отозвалась я смущенно.
— Давай помогу, — предложил он.
Он вошел в примерочную и протянул руку к моей спине. Молния медленно поползла вниз, поддаваясь его усилиям, и платье резко спустилось, еще больше обнажив спину. По ней тут же колючей волной пробежали мурашки. Я уловила, как дыхание Сала стало вдруг прерывистым, он снова судорожно сглотнул, и его горячие пальцы коснулись моей кожи. В этот момент я испытала смесь стыда и преступного наслаждения. Я резко отпрянула, сбивчиво благодаря его за помощь. Он развернулся и быстро покинул примерочную. А я так и осталась стоять, пытаясь унять сбившееся дыхание.