— Что ж, встретим старого друга, как подобает!
Примечания:
Знаю, знаю, глава очень маленькая, но она дает кое-какую информацию. Но очень очень скоро выйдет еще одна глава.
Глава 83. Стрелы амура
У меня к ней необъяснимое,
Нелогичное, необдуманное.
У меня к ней неизлечимое,
На двоих неделимое, глупое.
У меня к ней крышесносное,
Сердцервущее, внутривенное.
У меня к ней невозможное,
Непрерывное, неизменное.
У меня к ней абсолютное,
Без возможности отречения.
Сексуальное и преступное
В своей чувственности влечение.
Маргарита Демченко (butuzik84)
А тот Амур смеётся надо мной
И метит вновь в меня своей стрелой…
Катя Алеса
Сал
Со мной в последние дни происходило что-то невообразимое. Я будто ожил, стал ярче чувствовать, острее ощущать краски жизни. Эмоции во мне забили ключом. Я снова любил. Любил жизнь, любил тех, кто рядом со мной, любил это давно забытое состояние радостной наполненности, желание дарить другим свое тепло, заботу, нежность, силу. Во мне будто прорвало плотину, так давно и надежно возведенную мною, отгородившую меня от всего мира, и теперь бушующий поток чувств вырвался на свободу. А толчком к этому послужило появление на свет одного маленького чудесного создания, сразу и навсегда завладевшего моим сердцем. Теперь каждый раз от одного взгляда на меня этих кристально-чистых зеленых глазок-пуговок мою душу затапливает нежность, такая невыразимая и щемящая, что за это хочется отдать все на свете. И жизнь больше не кажется мне одной сплошной болью, она снова соткана из улыбок и прикосновений, тепла и нежности, искристого смеха и неподдельного счастья.
Но «таять» я начал намного раньше, еще задолго до рождения малыша Орландо. И растопила лед в моем сердце эта необыкновенная девушка, ставшая помимо моей воли мне очень близкой и родной. Ей удалось заронить в мою душу новое чувство, пусть и не такое всепоглощающее, какое было у меня к Бьянке, но такое же настоящее, живое и трепетное. После Бьянки ни одна женщина не забиралась так глубоко мне под кожу и не вызывала во мне хотя бы малую толику этих чувств. И все же поначалу мои чувства к Айрин были платоническими, чистыми, без примеси чувственного. Она казалась мне вновь обретенной сестрой, которой у меня никогда не было. Но не стану больше себя обманывать, в последнее время это чувство стало уже далеко не братским, оно как-то незаметно трансформировалось в нечто большее. И это меня реально пугало. Я даже не успел дать себе отчет в том, когда именно это произошло. Но поразмыслив, начинаю приходить к выводу, что все это началось после рождения Орландо. До этого я не испытывал подобных переживаний. А после стал все чаще ловить себя на том, что чувствую в присутствии Айрин томление и желание. Это желание казалось мне постыдным и порочным, и не потому, что я желал кого-то кроме Бьянки. Нет, я не был монахом, и за прошедшие столетия у меня были другие женщины, много женщин, я даже не возьмусь назвать их точное число. Но те отношения всегда были лишь физической потребностью и никогда не касались души. Сейчас же все было иначе, потому что чувственность и влечение возникли не в пустоте, а на фундаменте глубокой симпатии, душевной близости, ощущения родственности душ. Это раньше я счел бы, что, испытывая столь глубокие чувства к кому-то, тем самым предаю память любимой. Но после того волшебного сна, подаренного мне Орландо, я наконец смог отпустить Бьянку и понял, что готов к новым отношениям. Но именно чувство почти братской привязанности к Айрин почему-то делало это желание неправильным, греховным в моих глазах, но от того еще более сильным и неодолимым. Кроме того, за прошедшие столетия чувственное, физическое утратило для меня чистоту, не будучи больше неотъемлемой составляющей любви. И теперь снова привыкать к этому было сложно.