Пока Фел и Дем собирали Кайуса по частям, мы с Аро направились к выходу из зала.
— Мне помогла злость. Она усилила концентрацию, — ответил я, пропуская Аро вперед.
Я не врал, в ходе боя мне действительно удалось достичь гораздо большей концентрации, чем во время тренировок, благодаря чему я ни разу не допустил осечки. Правда, я не стал объяснять Аро, как именно использовал эту концентрацию. Конечно же, Аро воспринял мои слова с большим недоверием, об этом говорил его скептический взгляд, устремленный на меня.
— Ну и, кажется, он не совсем точно рассчитал дозу «лекарства», — с напускной небрежностью добавил я.
Эта была откровенная ложь, на которую Аро никогда бы не купился, но мне было все равно. Правду говорить я не собирался.
В глазах Аро мелькнул недобрый огонек. Он не любил чувствовать, что что-то упускает.
***
Через час в главном зале был назначен общий сбор. Калленов и Ларта ожидали примерно к этому времени. Я направился в покои Айрин. Я все еще беспокоился о ее состоянии, к тому же надо было решить, как быть с ней и Орландо, когда придут незваные гости. Оставлять их одних в покоях я не хотел, но и их присутствие на этой встрече с непредсказуемым исходом казалось мне нежелательным.
В гостиной я застал Беллу. Она сидела на диване, листая какую-то книгу. Увидев меня, она поднялась и спросила, как дела. Не вдаваясь в подробности, я ответил, что все в порядке, и сообщил последние новости, а затем поблагодарил ее за помощь и отпустил. Постучавшись в дверь спальни, я замер, прислушиваясь к исходившей оттуда тишине. Не дождавшись ответа, я уже хотел постучать еще раз, но тут услышал тихий голос Айрин:
— Входи.
Я вошел в комнату и закрыл за собой дверь. В спальне царил легкий полумрак, так как шторы были задернуты. Айрин, откинувшись на подушки, полусидела на кровати, а у нее на руках в обнимку с плюшевым медвежонком мирно спал Орландо.
— Кажется, у меня пропало молоко, — прошептала Айрин.
— Почему ты так решила? — подойдя ближе к кровати, спросил я.
— Орландо никак не мог наесться, долго хныкал и с трудом заснул. Мне кажется, он остался голодным, — ответила она.
— Я принесу ему крови, — сказал я, украдкой поглядывая на нее, пока она с беспокойством смотрела на спящего сына, и добавил, чтобы подбодрить: — Да и пора бы ему уже полностью переходить на взрослое питание. Вон как вырос парень, совсем большой уже.
Она посмотрела на меня с благодарностью и на ее губах появилось некое подобие улыбки. Она впервые мне улыбнулась. Айрин казалась спокойной и совершенно оправившейся от того, что с ней совсем недавно произошло. Но я знал, что на самом деле это была лишь иллюзия. Сейчас ей придавал сил ее ребенок, рядом с ним она была другой, ожившей, настоящей. Но пережитое не могло не сказаться на ней, и потеря молока была наименьшим из того, что могло случиться после всего, через что ей пришлось пройти. Но у меня было и другое опасение.
— Сильвия дала тебе выпить таблетку? — спросил я.
Она кивнула, и я немного успокоился. У дампиров все происходит намного быстрее, чем у людей, поэтому промедление могло бы стать фатальным.
Пока я размышлял об этом, невольно залюбовался ею, с Орландо на руках она была так похожа сейчас на одну из ботичеллиевских мадонн* — во всем ее облике была особая нежность, женственность и какая-то воздушность. Я был очарован интимностью момента, и в то же время мне казалось, что я грубо в него вторгаюсь. Внезапно наши взгляды встретились, и я смутился, словно застуканный за подглядыванием юнец. Но Айрин, похоже, и не заметила этого, она казалась чем-то встревоженной.
— Сал, я хотела спросить… — она замялась, словно не решалась задать вопрос.
— Спрашивай, — ободрил я ее.
— Что с Эдвардом? Его наказали? — с плохо скрываемым страхом спросила она.
Ах, вот оно что. Она беспокоится за своего ненаглядного Эдварда, будь он неладен, зло подумал я и тут же одернул себя. Кажется, теперь я становлюсь ревнивцем. Только вот Айрин мне в чувствах не признавалась и в верности не клялась. Все, что между нами было — это лишь какое-то внезапное, непонятно откуда взявшееся физическое влечение, какая-то безумная в своей внезапности страсть, которой не дали ни единого шанса стремительно последовавшие события. И теперь я даже не знал, хорошо это или плохо. Так с чего это я решил, что она вдруг должна забыть своего возлюбленного и воспылать любовью ко мне?
— За него можешь не волноваться. Его дар слишком ценен для клана, так что, думаю, Аро не станет предпринимать ничего радикального, — успокоил я ее, не без доли иронии заметив: — Правда, совсем уж без наказания не обойдется, но для вампира, как ты знаешь, это не смертельно.