— Даже не пытайтесь! — угрожающе прошипела Клэр, обращаясь к правителям. — Я могу быть и злопамятной. И тогда вам лучше начать молиться уже сейчас, потому что вы все будете уничтожены!
В зале повисла зловещая тишина.
— Аро, давай поговорим, — на этот раз заговорил Карлайл.
— И о чем же мы будем говорить? — в тихом голосе дяди как никогда громко звучала обреченность.
— Аро, мы не хотим войны. Мы пришли с миром, — продолжил Каллен.
— С миром, ну конечно, — истерически воскликнул владыка.
— Вы просто вернете нам наших детей, и мы заключим соглашение, — сказал глава олимпийского клана.
— Соглашение? — изобразил удивление Аро.
— Вы больше не станете посягать на то, что вам не принадлежит, и не будете никого преследовать под надуманными предлогами, — пояснила Клариче. — А мы не станем вас наказывать за то, что вы совершили, и не будем оспаривать ваше «королевское» правление.
Слово «королевское» она произнесла с неприкрытой насмешкой. От бессильной ярости дядя едва не заскрежетал зубами, но, сохраняя хорошую мину при плохой игре, вымученно улыбнулся.
— Аро, признай уже, мы проиграли, — неожиданно замогильным голосом проронил Маркус.
Аро раздраженно отмахнулся от соправителя и, опустив голову, какое-то время напряженно рассматривал собственные туфли.
— Ладно, допустим, что мы согласны на эти условия, — наконец вскинув голову и бросив сочащийся ядом взгляд на противников, хрипло выдавил он. — Где гарантии, что вы выполните свою часть договора?
— Там же, где и гарантии того, что и вы его не нарушите, — пожимая плечами, ответила ангелица.
— Хорошо, мы согласны, — подавленно вымолвил владыка Вольтерры.
— Вот и чудненько, — улыбаясь, пропела Клэр, — А теперь приведите сюда Эдварда и Айрин.
Услышав имя Айрин, я встрепенулся, только сейчас осознав, что могу потерять ее навсегда. Она и не была никогда моей, но я, кажется, все еще тешил себя иллюзиями, что в будущем у нас с ней что-то возможно. А теперь этим иллюзиям, кажется, настал конец. От этой мысли в груди все болезненно сжалось, а затем во мне взыграла злость.
— Айрин — моя жена! Я не отдам ее никому! — неожиданно для самого себя отчеканил я.
Все, кто не спал, обратили свои взоры на меня. Я не успел опомниться, как ко мне подошла Клэр, коснулась ладонью моей щеки и с нежностью посмотрела мне в глаза. Никому другому я бы не позволил такого дерзкого нарушения личных границ, но тут меня снова накрыло волшебным светом ее глаз, лучащихся нежностью и теплом. Стоит ли говорить, что всю боль, все мое раздражение и злость как рукой сняло лишь от одного ее прикосновения и взгляда.
— Диотисальви, мальчик мой, — проговорила она, и ее голос слегка дрожал при этом. — Ты правда любишь ее?
Я онемел от ее действий и слов и смог лишь слабо кивнуть в ответ.
— Меньше всего я хотела бы, чтобы твое сердце было разбито, — сказала она, отнимая руку от моего лица. — Но только Айрин решать, останется она с тобой или нет. И пусть ты его сын, но если в тебе есть хоть что-то от меня, ты не станешь ее ни к чему принуждать.
После всего услышанного я впал в какую-то прострацию. Своими словами она сейчас вот так просто подтвердила все мои подозрения, а я не мог вымолвить ни слова, даже не знал, как на это реагировать. Ведь одно дело — лишь подозревать о чем-то, и совсем другое, когда эти подозрения становятся неопровержимым фактом.
— Ты…? — наконец прохрипел я после показавшегося бесконечным молчания, но не смог договорить.
— Да, — понимающе улыбнулась она. — Они, конечно же, тебе ничего не сказали. Я другого и не ожидала. Но рано или поздно правда находит дорожку, даже сквозь горы лжи.
Я ошеломленно посмотрел на Аро, но он сразу же отвел взгляд, а ведь еще недавно лгал, смотря мне прямо в глаза.
Ошарашенный наконец открывшейся мне правдой, я не сразу осознал ее другую, неприглядную сторону. Но постепенно до меня стала доходить и иная правда о себе.
— А кто… отец? — придушенно выдавил я из себя вопрос, ожидая и одновременно страшась услышать ужасное откровение, которое, похоже, и сам уже знал.
— Вы и это скрыли от него, — оборачиваясь к Аро, со вздохом сказала моя вновь обретенная мать. — Что ж, возможно, с вашей стороны это было даже милосердно. Наверное, было бы даже лучше, если бы он никогда этого не узнал.
— Нет, не говорите! Не хочу знать! — я как ребенок зажмурился, не желая слышать страшную правду, способную меня разрушить, да еще в присутствии стольких посторонних свидетелей.
— Все хорошо. Мы поговорим об этом позже, — коснувшись моего предплечья, тихо промолвила Клэр.