— Теперь все позади.
На большее меня просто не хватило. Он смотрел на меня с таким виноватым видом, словно был виновен во всех смертных грехах.
— Нет, Айрин, я похитил нашего сына. Не представляю даже, что ты пережила тогда.
— Все будет хорошо. Главное, что мы теперь вместе, — тихо обронила я, изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе.
Но разве Эдварда можно было разубедить в его виновности.
Неожиданно лицо любимого сначала застыло, словно восковая маска, а затем его как будто свела судорога, желваки заходили на нем как огромные волны на море в девятибалльный шторм. Глаза вмиг почернели и налились дикой, звериной яростью. Я сильно испугалась, не понимая причины этой страшной перемены. Только когда Эдвард наконец прорычал «Я убью этого мерзкого извращенца», я поняла, что его гнев направлен не на меня, а на кого-то еще.
— Я клянусь, он ответит за все, что с тобой сделал, — произнес Эдвард, глядя на меня глазами, полными боли и невыразимого страдания и в то же время бешеной ярости. — Он же специально мне транслирует эти воспоминания. Мерзкая древняя поганка! Тебе конец! — с этим криком Эдвард всучил мне ребенка, а через миг его в камере уже не было.
Теперь мне стало понятно, о ком он говорил. Одно имя этот монстра вызывало во мне дрожь отвращения, стыда и ненависти. Раз Эдвард услышал его грязные мысли, значит, это исчадие ада было где-то рядом. Мне стало страшно за любимого, я опрометью бросилась за ним следом.
В коридоре Эдвард чуть не столкнулся с Салом, тактично покинувшим комнату, чтобы не мешать нашей с Эдвардом нежданной встрече после пусть и не долгой, но такой горькой разлуки.
— Эдвард, стой. Прошу, остановись, — кричала я сама не своя от страха за него.
Монстр был намного старше, сильнее Эдварда и отличался коварством и жестокостью. К тому же он мог быть не один.
Сал все сразу понял и аккуратно, но твердо остановил меня, а сам последовал за Эдвардом, который уже скрылся в одной из камер в конце коридора. Оттуда теперь доносились звуки борьбы. Мое сердце от страха ушло в пятки. Орландо обхватил меня за шею и прошептал:
— Не бойся, мама, папа сильный. И дядя Сал ему поможет.
Я поцеловала сына в лобик и убрала упавший ему на глаза бронзовый завиток.
Подойдя к распахнутой настежь двери камеры, я с замиранием сердца увидела яростную схватку: Эдвард боролся с монстром. То и дело слышались грозное рычание, брань и клацанье зубов. Временами все сливалось в один свистящий вихрь, и я могла различить лишь силуэты противников. Но я во все глаза следила за схваткой, молясь о том, чтобы только Эдвард не пострадал. Стены камеры уже не выдерживали ожесточенности схватки и осыпались мелкими, а порой и крупными камнями.
У противоположной от двери стены стояла высокая светловолосая женщина с красивым лицом и надменным взглядом. Это была жена монстра — Афинодора. Она не принимала участия в схватке. По ее неестественно застывшей позе я поняла, что здесь не обошлось без дара Сала. Сам Сал стоял неподалеку от двери. Обернувшись ко мне, он ободряюще улыбнулся и произнес:
— Не люблю, когда двое на одного.
Я одарила его благодарным взглядом. Сал пару секунд задумчиво смотрел на меня, а затем добавил:
— Правда, этот гад не заслуживает благородного отношения. Я бы с радостью обездвижил его, а потом еще раз открутил ему башку.
— Еще раз? — удивилась я.
— Сегодня я уже один раз это сделал. Только вот Аро не дал мне его прикончить, обещал после с ним разобраться по справедливости. Но теперь я все меньше верю в эту его справедливость. Ну да ладно. Видно, благоверная этого гада как-то прознала, что он здесь в разобранном виде отдыхает, и пришла ему на помощь, — с отвращением сказал Сал. — Теперь очередь Эдварда его разорвать и прикончить. Он попросил меня не вмешиваться, хочет сам разобраться с этим подонком. Хотя я бы с удовольствием ему помог.
На последних словах он снова улыбнулся, но во взгляде почему-то была какая-то скрытая горечь.
Я же посчитала, что было бы слишком благородно вести честный бой с тем, кто сам не просто нечестен, но подл и абсолютно развращен душой. Я должна была что-то сделать. Потерять любимого сейчас, когда я его только-только снова обрела, было просто немыслимо. Применить гипноз было проблематично, для этого мне необходимо было поймать взгляд, хотя бы на мгновение, другой техникой я пока не владела. К тому же я точно не знала, подействует ли на него мой гипноз. А вот использовать огонь было рискованно, он мог задеть и Эдварда. Но здесь было больше шансов на успех. И я не преминула этим воспользоваться, когда Эдвард отбросил своего противника и тот шарахнулся об стену, проломив нехилый кусок кладки. Сноп огня сразу же опалил ненавистного мне вампира, он вспыхнул ярким факелом. Пламя пожирало его искаженное ненавистью и физической болью лицо, а белые патлы волос почернели от копоти. Эдвард не дал противнику очухаться и одним резким движением оторвал ему голову, а затем, повертевшись вокруг своей оси, смахнул с рук уже успевшее заняться на них пламя.