В наступившей тишине было слышно, как трещат горящие останки упыря, распространяя вокруг клубы зловонного дыма. Затем тишину вспорол горький протяжный вопль. Это Афинодора осознала гибель мужа, но все еще не могла пошевелиться, скованная гипнозом Сала.
Я знала, что Эдвард будет недоволен моим вмешательством. И хотя я не сомневалась: если что-то пойдет не так, Сал обязательно вмешается и поможет Эдварду, но всегда есть вероятность того, что случится нечто непредсказуемое и все произойдет не так, как ожидаешь. Поэтому я была готова терпеть недовольство живого Эдварда, чем плакать над его сожженными останками. И, в конце концов, я была банально довольна тем, что смогла сама за себя отомстить.
— Право, родная, не стоило, я бы и сам вскоре управился с ним, — прохрипел Эдвард, стряхивая пыль с одежды.
— Прости, милый, мне захотелось и самой приложить к этому руку. Надеюсь, тебе не было очень больно. Взяв руку любимого в свою, я нежно провела пальцами по гладкой коже, на которой уже не было и намека на ожоги.
— Грязный ублюдок, сколько же гадостей и лжи было в его мерзкой голове? — словно отплевываясь, рявкнул Эдвард и недовольно отдернул свою руку.
Мне сразу стало как-то паршиво на душе. Снова стала грызть предательская мысль о том, что я теперь буду Эдварду неприятна, он перестанет меня любить и будет лишь жалеть и терпеть.
— О чем ты? — спросил его Сал, бросив обеспокоенный взгляд на меня. Видимо, от него не укрылся жест Эдварда.
Тот лишь раздраженно махнул рукой и с победным и даже властным выражением лица, которого я никогда раньше за ним не замечала, увлек меня с Орландо в коридор.
Мы оставили вдову оплакивать мертвого мужа (Сал сделал так, чтобы она в ближайшее время была для нас неопасна), а сами направились в тронный зал, где нас дожидались наши родные, добившиеся для нас свободы.
В тронном зале было довольно тихо, несмотря на значительное число народа. Как оказалось, большинство из них находились в состоянии сна, в который, по словам Сала, их ввел молодой парень, прибывший вместе с Клариче. Он показался мне еще совсем юным, на вид ему было не больше восемнадцати, и был красив нежной юношеской красотой. Парень был спокоен, но не расслаблен, глядел на всех внимательно и немного отстраненно. Рядом с ним стоял видный мужчина лет тридцати пяти с густой шевелюрой и проницательным взглядом темно-вишневых глаз. Я предположила, что это тот самый Ларт — бывший учитель Сала. Правда, цвет его глаз меня немного смутил.
Каллены стояли небольшой обособленной кучкой. Я заметила среди них Элис, которая обнимала Джаспера. Значит, ей тоже уже вернули память.
Аро и Маркус сидели на своих тронах. Последний, пребывал в глубоких раздумьях, неспешно перебирая свои усталые мысли. В его взгляде иногда проскальзывала тень насмешки и иронии, словно он в душе посмеивался над всеми вокруг за их суетность. Первый же усиленно делал вид, что ничего особенного не произошло, и, казалось, вел увлеченную беседу с двумя девушками. Одна из них — высокая, тонкая брюнетка, изящная как фарфоровая статуэтка, мило улыбалась королю вампиров, который в свою очередь смотрел на нее с нескрываемым восхищением и дарил ей свои самые обольстительные и неотразимые улыбки. Если мои глаза меня не обманывали, то правитель Вольтерры отчаянно флиртовал с девушкой. Видимо его каменное сердце не устояло перед ярким очарованием брюнетки-вампирши с такими же как у Ларта вишневыми глазами. И щекотливая ситуация, в которую попал его клан и он сам, а также то обстоятельство, что у него была супруга, его совершенно не останавливали. Тем более, что этой самой супруги в данный момент в зале не было, видимо она пребывала у себя в покоях, а следовательно, в счастливом неведении.