Вторая девушка стояла к нам спиной, и я не видела ее лица, но она выделялась почти такими же как у меня огненно-рыжими волосами, только более кудрявыми. При нашем появлении она обернулась и широко улыбнулась. Сал словно весь засиял при виде ее и сразу же направился к ней. Я не сразу поняла, что меня в ней поразило, но что-то показалось до невозможности странным. И только реакция Эдварда помогла понять, что с ней было не так.
— Айрин, это что твоя сестра-близнец? — оторопело спросил он.
— Это Клариче — та самая ангелица, — изумленно проговорила я. — Они говорили, что я вылитая она.
Она словно была моей точной копией. Лишь ее глаза были совсем другими — спокойными, чуть холодными, чистого пронзительно синего цвета, прямо как у Сала. Не может быть? Он говорил, что она может оказаться его матерью. Матерь божья!
Мои размышления прервали радостные восклицания Калленов. Удивительно, но на этот раз Элис не проявила особого энтузиазма и радости, увидев нас с Эдвардом, лишь сухо поприветствовала. Но я все равно была рада ее снова видеть. А вот Орландо ее заинтересовал, и через пару минут она уже мило с ним болтала.
Члены семьи обступили нас, и каждый по-своему выражал свою искреннюю радость. Казалось, с нашей последней встречи прошла целая вечность. Я была так рада видеть всех в добром здравии, особенно Эсми, которую в последний раз мне пришлось увидеть в довольно плачевном состоянии. Теперь, по прошествии времени я с удовлетворением думала о том, что тогда приняла единственно верное решение и никогда о нем не пожалею, несмотря на то, что мне пришлось пережить в дальнейшем.
Любящие и заботливые взгляды и объятия родных согревали и придавали ощущение невероятного прилива сил. Центром всеобщего внимания и обожания стал наш с Эдвардом малыш. Для всех его появление стало большим сюрпризом. Его поочередно брали на руки, знакомились и беседовали почти как со взрослым. Розали смотрела на него с немым обожанием, а Эммет посадил его себе на плечи и стал катать, притворяясь самолетом. Знал бы этот гризли, что Орландо и сам умеет летать и, повзрослев, весьма возможно, сможет покатать его самого, вот бы удивился. Хотя еще успеет. Впрочем, Орландо все это безумно нравилось, он жмурился и смеялся от удовольствия, а «большой дядя» вместе с ним весело гоготал. Единственное, что меня немного смущало, это поведение Эдварда. С членами семьи он общался так же сухо, как и Элис. И, похоже, это смущало не только меня. Эсми и Карлайл казались тоже немного обескураженными, хоть и старались не показывать своих чувств.
Шумные и радостные приветствия и разговоры, кажется, наконец, заставили Аро обратить на нас внимание. Он отвлекся от светской беседы с вампиршей и как ни в чем не бывало любезно поприветствовал нас с Эдвардом, а затем стал молча наблюдать за нами. В уголках его губ притаилась насмешка. Мне не понравился его взгляд, и я посмотрела на Эдварда. То, что я увидела, повергло меня в легкий шок. Лицо Эдварда менялось на глазах. Еще мгновения назад он был расслаблен и спокойно беседовал с другими членами семьи. Но теперь выражение его лица стало напряженным, желваки так и ходили по скулам, а в глазах разгорался безумным огнем гнев. Он посмотрел на меня с таким укором и таким разочарованием, что мне в тот же миг захотелось провалиться сквозь землю.
Глава 91. Соглашение
Сал
Я ничего не чувствовал: ни удовлетворения, ни радости, ни жалости, ни сожаления. Тот, кто только что перестал существовать, никогда не был мне отцом. Все, что у нас с ним было общего, — это лишь наполовину одинаковый набор генов. А единственный, кто сейчас вызывал жалость, так это его скорбящая пара, оставшаяся навечно одинокой.
Я спешил вновь увидеть мать, и, войдя в зал, сразу направился к ней. Сердцем я признал ее сразу и тянулся к ней как зеленый росток к свету, но разум все еще не мог до конца постичь этого. Было немного странно и непривычно осознавать, что эта молодая женщина, такая хрупкая на вид и так похожая на Айрин, является моей матерью. И все же ее глаза — первое, что я увидел после своего рождения и запомнил на всю жизнь — были глазами моей матери.
Клэр и красивая брюнетка беседовали с Аро. Вернее, Аро что-то красочно излагал им, как всегда, стараясь воздействовать на собеседниц своим шармом. Услышав наши шаги, мама обернулась и пошла мне навстречу. Ее глаза, которые раньше сияли холодными сапфирами, теперь приобрели теплый оттенок и заискрились, как кусочки чистой небесной лазури, озаренной яркими лучами солнца.