Клэр чуть вздрогнула и посмотрела на меня с изумлением, в ее глазах я прочел немой вопрос.
— Да, это правда, его больше нет. Но его убил не я, хотя и сам был готов это сделать.
В ответ на ее недоуменный взгляд я тихо добавил:
— Он это заслужил, после того, что сотворил с Айрин. Но теперь он больше никому не причинит зло.
— С Айрин? — в ее глазах отразился ужас понимания.
— Вы нарушили соглашение, — неожиданно прорезал тишину обширного зала шипящий голос Аро. — Вы покусились на одного из старейшин нашего клана. Это вам с рук не сойдет.
— И что же вы сделаете? — обернувшись и глядя прямо в глаза Аро, с вызовом заявила Клэр.
Я мягко отстранил мать и сделал шаг навстречу повелителю Вольтерры.
— Дядя, Кайус заслужил развоплощение. Вы и сами это знаете. По его приказу был убит член стражи, он похитил сына Айрин, он шантажировал ее убийством ребенка, причем руками его же собственного отца, а затем зверски обошелся с ней самой.
— Диотисальви, как ты смеешь судить! — взревел Аро. — Он один из старейшин и должен был предстать пред нашим судом. Ты не должен был допустить его гибель.
— Не после того, что он сделал. К тому же он сам нарывался. Не стоило ему дразнить телепата грязными мыслями, — спокойно, но твердо возразил я.
— Вдова будет мстить за мужа, а клан — за старейшину, — неприятным скрипучим голосом проговорил владыка.
— Что ж, тогда во избежание будущих проблем нам придется всех вас уничтожить прямо сейчас, — ледяным тоном произнесла Клэр.
И это был не блеф, голос Клэр был негромок, но в нем звучала стальная решимость. Такая же решимость светилась и в глазах остальных членов ее семьи. Нужно было срочно вмешаться. Как бы ни был я зол и обижен на Аро, я не желал его гибели, как и уничтожения всего итальянского клана. Все-таки на протяжении нескольких веков Аро был моей единственной семьей, заменил мне отца и был на самом деле не самым худшим из отцов. А его ложь… Что ж, возможно, это была ложь во спасение, ведь если бы я узнал правду о том, кто моя мать, то неизбежно столкнулся бы и с губительным знанием о настоящем отце, которого я презирал и ненавидел всеми фибрами своей души и который не менее люто ненавидел и презирал меня. Но у меня были не только личные мотивы. Я понимал, что как только клан хранителей вампирских законов падет, в вампирском мире неизбежно начнется хаос.
Клэр уже повернулась в сторону Афинодоры, вознамерившись начать с нее приведение своей угрозы в исполнение, но я остановил ее, положив руку ей на плечо.
— Нет! — твердо сказал я, обращаясь прежде всего к матери. — Вы не сделаете этого! Иначе вам придется уничтожить и меня!
Клэр застыла на мгновение, а затем обернулась и с явным недовольством посмотрела мне в глаза. Это был вызов, и я надеялся, что этот вызов она принять не решится. Так и произошло. Мама наконец примирительно подняла руки, давая понять, что услышала меня. Но и Аро должен был смириться и перестать угрожать местью. Я обернулся к Аро и сказал:
— Дядя, дайте слово, что не будете мстить Калленам и семье моей матери, не станете их преследовать.
Сузив глаза, он стал сверлить меня своим проницательным взглядом. Странная искорка безумной надежды мелькнула в древних матовых рубинах. Наконец уголки его губ чуть приподнялись, и он небрежно проронил:
— Только при одном условии: все останется как прежде, ты сможешь, как и раньше, пользоваться свободой, но не покинешь клан.
Это был торг, наглый торг со стороны Аро. Даже в критическую для себя минуту он не упускал любую возможность улучшить свое положение. Ну что ж, я принимаю это условие. Да будет так!
— Хорошо, дядя, я останусь в клане. И я верю, вы сдержите свое слово.
— Мы даем слово не мстить Калленам и семье ангелицы. Слово Вольтури не будет нарушено! — неожиданно для всех произнес Маркус.
Аро досадливо поморщился, но повторил обещание:
— Хорошо, мы не будем мстить, слово Вольтури!
— Отлично! Но на какое-то время я покину клан, мне нужно время, — добавил я, на что Аро лишь коротко кивнул.