Я подхватил мальчика и подбросил вверх, как он любил, а потом вновь поймал и притянул к себе.
— Конечно, не брошу, и думать о таком забудь, — заверил я его.
Мне захотелось обрадовать малыша.
— Лучше беги скорее к маме, сынок. А скоро и твой папа вернется, — сказал я, опуская его на землю.
— Правда? — зеленые глаза мальчишки засияли неподдельным счастьем.
Правда, правда, — улыбнулся я ему в ответ почти счастливой улыбкой.
Радостно смеясь, Орландо побежал в дом.
— Ты все слышал, — хитро прищурившись, заметил Лука.
Я в ответ лишь горько усмехнулся, и мы молча последовали за Орландо.
Глава 96. Раскаяние и прощение
Айрин
Я оказалась на самом краю, едва не сорвалась с обрыва в черную бездонную пропасть утраты и отчаяния, но снова вернулась к жизни. Эдвард жив! Он жив! Ответивший на мой зов голос любимого вырвал меня из персонального ада. Но одна мысль о том, что я снова могла потерять его, и на этот раз уже навсегда, все еще приводила в смертельный ужас. В тот момент, когда он прощался со мной и с жизнью, наша с ним ссора, все нанесенные мне обиды ушли, растворились. Они казались теперь такими мелкими и пустыми. Если до этого я готова была его простить, почти простила, только бы он признал, что был несправедлив, и пообещал больше так со мной не поступать, то теперь… теперь все это казалось далеким и совершенно неважным. Главное, что он жив!
От пережитого меня все еще била мелкая дрожь, страх все еще жил во мне, не желая покидать, сковывая душу. Сидящая рядом Клэр что-то тихо говорила, стараясь меня подбодрить, но я ее не слышала. Все мои мысли, все мое существо были поглощены ожиданием, казавшимся бесконечным. Еще мгновение — и я увижу Эдварда, он переступит порог, и мы больше никогда не расстанемся…
— Мама, мама! — с радостным криком в комнату вбежал Орландо.
Через мгновение он бросился в мои объятия и обхватил мою шею своими маленькими ручками. Но его радостное личико вмиг сделалось серьезным, словно он почувствовал мое настроение.
— Мамочка, не грусти. Сал сказал, что папа скоро вернется.
— Да, малыш, скоро твой папа вернется, — я постаралась унять дрожь в голосе и поцеловала сына в розовую щечку.
В этот момент в салон, беседуя, вошли Сал и Лука, и Орландо, сойдя с моих колен, подбежал к ним. Все находящиеся в комнате, разбившись на группы, вели неспешные беседы. Время от времени раздавался то басистый смех неунывающего Эммета, то серебристый смех Элис, а то веселый заливистый смех Орландо, игравшего в какую-то занятную игру с Лукой. И только я одна, как мне казалось, сидела будто на иголках.
«Я здесь, — через несколько минут, показавшихся мне вечностью, в голове раздался долгожданный голос. — Пожалуйся, выйди к воротам».
Я вскочила и направилась к выходу. Все разговоры в комнате сразу смолкли, но никто за мной не последовал. И за это я была им благодарна.
***
Персиковое небо на западе догорало последними алыми лучами заката. Начинались ранние сумерки. Спустившись с верхней террасы и сбежав по ступеням последней из вереницы лестниц, я стремглав бросилась к воротам, уже чувствуя присутствие любимого рядом. Но, выбежав за ворота и остановившись, я в первый момент Эдварда не увидела. И тут темный силуэт отделился от стены слева и вышел из тени. Эдвард не отрываясь смотрел на меня, его глаза были наполнены любовью и неподдельным раскаянием. Мое сердце, и без того отстукивающее рваный ритм, теперь готово было выпрыгнуть из груди. Я бросилась к нему и порывисто обняла. Я хотела бы сказать ему тысячу слов о том, как сильно люблю его и больше не хочу, чтобы мы расставались, даже на мгновение, но все слова вдруг застыли комом в горле, а из глаз полились слезы. Он нежно обнял меня в ответ, а я теснее прижалась к нему, словно боясь, что он снова уйдет.
Немного успокоившись, я смогла наконец выговорить хоть что-то:
— Эдвард, ты жив… боже, мне жаль, что все так вышло, прости…
Но, не дав мне договорить, он нежно отстранил меня от себя и посмотрел мне в лицо с такой болью в глазах.
— Нет, Айрин, это я должен молить тебя о прощении. Я полный кретин. Как я мог так поступить с тобой. Мне так стыдно за все, что я наговорил тебе. Так стыдно.