Глава 97. История Клэр (часть первая)
Сал
Спустя какое-то время Айрин и Эдвард наконец выяснили свои отношения и присоединились ко всем в музыкальной гостиной.
Глядя на них, я понял, что вот теперь на самом деле все. И так даже лучше. Теперь Айрин будет думать, что и мои чувства к ней — лишь вмешательство Орландо. Ей не нужно знать, что они настоящие. А мне нужно учиться жить с ними, но без нее.
Тем временем, Клэр начала свой рассказ, который все присутствующие ждали с нетерпением и большим интересом:
— Я родилась в 1470 году в старинной, но обедневшей знатной семье Бельфорти*. Наше семейство, хоть и было родом из Вольтерры, но к тому времени уже более столетия обреталось в местечке Валь д’Эльса между Сиеной и Флоренцией. По семейным преданиям, Бельфорти восходили к древнему этрусскому роду Тарквиниев**. Члены семьи Бельфорти когда-то даже были синьорами Вольтерры, но потеряли власть после того, как город подпал под власть Флоренции. Из-за этого в 14-м веке семейству пришлось бежать и обосноваться в других местах. Мой отец происходил из младшей ветви этого знаменитого рода.
Моя мать не пережила моего рождения, а отец погиб через несколько лет в одной из военных стычек, которые в ту пору были привычны между итальянскими государствами. Я воспитывалась в семье дяди — брата моего отца. В 17 лет меня выдали замуж за юношу из хоть и небогатой, но благородной вольтерранской семьи, и я переехала в Вольтерру, город своих предков. Несмотря на то, что брак был заключен по договоренности, он оказался счастливым. Мы с мужем были молоды, беспечны и жадны до жизни, поэтому быстро сблизились и полюбили друг друга, а вскоре у нас родилась чудесная дочь.
Однажды, возвращаясь вместе со свекровью из церкви домой и проходя по городской площади Вольтерры, я заметила в толпе странного мужчину. Он не сводил с меня прожигающего взгляда кровавых глаз, от которого мне стало очень страшно. Но мужчина быстро растворился в толпе, и спустя какое-то время произошедшее стало казаться лишь игрой воображения. Но с тех пор мне то и дело чудилось, что за мной незримо следят.
Как-то ночью мы с Козимо, моим мужем, проснулись от страшных криков. Мы не могли понять, что происходит, лишь слышали истошные крики слуг снаружи. Мы решили, что в дом забрались грабители. Но затем кто-то с молниеносной скоростью ворвался через окно в нашу спальню, схватил мужа и у меня глазах буквально растерзал его. Я не могу даже описать, что со мной тогда творилось. Я просто окаменела от ужаса, все происходящее казалось абсолютно нереальным ночным кошмаром, от которого я никак не могла проснуться. Увидев нависшее надо мной лицо, обрамленное седыми волосами, с буравящими меня злобными кровавыми глазами, я с ужасом вспомнила ту мимолетную встречу на площади. Это был тот самый страшный человек. От суеверного страха, его ледяного дыхания и обжигающе холодных грубых прикосновений меня буквально колотило, а спустя мгновение я потеряла сознание.
Когда я наконец пришла в себя, то оказалась лежащей на узкой кровати в небольшой комнатушке без окон, больше напоминавшей камеру, которая, естественно, оказалась заперта снаружи. Я совершенно не представляла, где нахожусь. Все произошедшее в доме разом навалилось на меня. В ушах все еще звучали душераздирающие крики прислуги и домочадцев, перед глазами пронеслась страшная картина убийства мужа. Человек не мог такое сотворить с другим человеком. Тот, кто это сделал, был зверем, бесом, дьяволом во плоти. А мысль о дочери вонзилась кинжалом в самое сердце. Безумная тревога за нее грызла душу, как голодная крыса. Где моя крошка? Что с ней? Жива ли она или этот страшный монстр и ее не пожалел? И почему меня он оставил в живых? Я осталась жива, но была заперта, как животное в клетке, с ужасом ожидая своей еще более незавидной участи и горько сожалея, что не разделила судьбу любимого мужа.
Она глубоко вздохнула, опустила голову и какое-то время молчала, будто собираясь с мыслями, а затем продолжила тихим и ровным голосом.
— Вскоре страшный незнакомец, которым был не кто иной как Кайус, пришел и… грубо надругался надо мной. Я не могла сопротивляться его неимоверной силе, а потом, просто не выдержав боли, отключилась. Придя в сознание, я почувствовала себя так, будто меня затоптал табун лошадей, а затем раздавили и перемололи жернова. Все мое тело было искалечено, и каждое движение отзывалось мучительной болью. Не знаю, сколько я находилась в таком состоянии. Но все это время кто-то лечил мои раны, приносил мне воду и еду.