Затем мы продолжили шопинг, уже сосредоточившись на конкретной цели, а цель у Элис была, ни больше ни меньше, — одеть меня с ног до головы, причем по всем сезонам и на все случаи жизни. В каждом магазине повторялось одно и то же: Элис набирала охапку всякой разной одежды и несла все это в одну из примерочных, где я послушно все это мерила под ее чутким руководством, а потом выходила к большому зеркалу на ее же строгий суд. Мальчики тоже не оставались в стороне, стоя неподалеку с пакетами в руках и то и дело реагируя на все это своими одобрительно-восхищенными либо не очень взглядами.
Иногда на нас засматривались другие покупатели, в основном мужчины и молодые парни, и тогда лицо Эдварда приобретало почти свирепое выражение. Одному парню сильно не повезло, когда, проходя мимо меня, он решил наклониться поближе и тихо бросить мне на ходу какую-то сальность. В следующее мгновение парень оказался прижатым к стене между вешалок, Эдвард мертвой хваткой держал парня за горло и шипел. Тот побелел от ужаса, его глаза превратились в огромные шары, готовые от страха выкатиться под ноги. Все вокруг застыли и с любопытством глазели на происходящее. Джаспер уже стоял рядом и пытался отцепить Эдварда от парня.
«Эдвард, отпусти его, — взмолилась я. — Прекрати, пока не поздно, что ты творишь».
Через пару секунд он ослабил хватку и выпустил несчастного, тот сполз на пол, схватившись за горло и судорожно пытаясь сделать вдох.
Я подбежала к Эдварду, чтобы успокоить его, он стоял мрачнее тучи, понимая, что чуть было не совершил непоправимое.
Мы быстро убрались оттуда во избежание возможных проблем, сели в машину, побросав все покупки в багажник, и уехали подальше от того магазина. Элис готова была прибить брата, а тот всем своим видом давал понять, что хоть и признает, что чуть не облажался, но извиняться не намерен, особенно перед нею.
Все мы были очень напряжены, и Джаспер, первым из нас оправившись от шока, включил свою замечательную способность, чтобы снять это напряжение. В его объятиях Элис почти сразу успокоилась. Руки Эдварда, крепко сжимавшие руль, постепенно ослабили хватку, его напряженные скулы немного расслабились. Я тоже попыталась успокоиться и понять, что чувствую.
Мне совсем не нравилось то, что произошло в магазине, вообще все эти свирепые взгляды, которые Эдвард бросал то и дело на проходивших мимо мужчин, что бы он там ни читал у них в мыслях. А его нападение на того несчастного идиота было вообще за гранью. Но я также понимала, что на этот крайне импульсивный шаг его толкнуло сильное чувство ко мне и непреодолимое желание защитить. Мне было безумно приятно понимать, что меня так любят, что у меня есть такой защитник, и в то же время было немного страшно, что однажды это приведет к чему-то непоправимому. И все же я решила, что не должна выговаривать Эдварду за то, что он сделал, и без меня будет кому это сделать. В этот момент я любила его еще больше, даже понимая, что он не во всем идеален и подвержен иррациональным эмоциям.
Я посмотрела на Эдварда и невольно залюбовалась его скульптурным профилем.
«Все хорошо, милый», — обратилась я к нему, положив ладонь на его державшую руль руку.
Он посмотрел на меня, и в его взгляде было столько сожаления и в то же время удивление от того, что я не сержусь на него.
«Прости, я все испортил», — подумал он.
«О, ничего, шоппинг-марафон мне вообще-то порядком поднадоел», — ответила я мысленно и улыбнулась.
Последовал нервный смешок Эдварда, и я заметила краем глаза, что Элис и Джаспер с удивлением за нами наблюдают.
— Кажется, я проголодалась, — объаявила я, чтобы избежать лишних вопросов с их стороны.
Мы припарковались у одного из многочисленных ресторанчиков старого города. Через мгновение Эдвард уже открывал дверь с моей стороны, затем взял меня за руку и помог выйти из машины. Элис и Джаспер не пошли с нами, предпочитая дожидаться нас в машине.
Ресторан оказался итальянским. Мы сели за столик в дальнем углу зала у окна. В ресторане почти никого в этот час не было. Официант принес меню. Мне снова захотелось мяса, и я отметила про себя, что мои предпочтения в еде стали довольно однообразными. Я выбрала стракотто — томленую говядину в густом соусе. Из напитков мне почему-то вдруг захотелось виноградного сока. Эдвард заказал то же самое, решив, что если мне не хватит одной порции, я позаимствую у него, и, как потом выяснилось, был чертовски прав. После утомительного шопинга и всех треволнений одной порции мне явно оказалось недостаточно.