Конечно, Жюли в душе сожалела о том, что не могла сделать свое творчество достоянием мира людей, и это было понятно и естественно. Она не желала никому зла, наоборот, через пение дарила миру свою любовь, от которой, тот, увы мог опьянеть, как он самого прекрасного вина. Ведь Жюли была сиреной.
-----
* Франш-Конте — историческая провинция на востоке Франции. Название происходит от выражения «вольное графство Бургундия» (фр. Franche Comté de Bourgogne)
Глава 99. Ариадна и Дионис. Часть 1
Белла
Несмотря на все последние события мы с Деметрием были счастливы, и никакие перипетии не могли нарушить этого чистейшего, ничем не замутненного счастья. Мы оба чувствовали и знали, что созданы друг для друга и хотим провести нашу вечность вместе. В свободное от службы время мы путешествовали по Италии, выбирая для этого преимущественно ночное время. Любимый показывал мне большие города и чудесные маленькие городки этой замечательной страны, знакомил со своими излюбленными местами, удивительными по своей красоте и еще не затоптанными туристами.
Одним прекрасным днем Деметрий решил показать мне жемчужину Италии — Светлейшую Венецию. Хотя обычно мы путешествовали на своих двоих, но на этот раз Деметрий предложил воспользоваться общественным транспортом. Дорога из Флоренции на поезде заняла два часа. Мы выехали на закате и прибыли в «город каналов и дворцов» уже затемно. На причале рядом с привокзальной площадью нас ждала забронированная гондола для прогулки по Гранд-каналу[1], проходящему через самое сердце старого города, почивающее на островах в Лагуне.
От канала веяло прохладой, пахло морем, водорослями и илом. Деметрий провел меня по мосткам, галантно подал руку, усадил в черную лакированную гондолу и сам сел рядом. Молодой гондольер в тельняшке и канотье с алой лентой стоял на корме лодки, ожидая команды отчалить. Деметрий подал ему знак, и гондола медленно, покачиваясь, заскользила по мерцающей огнями опаловой глади канала, вдоль которого по обе стороны возвышались великолепные старинные палаццо и церкви. Сидя на мягком диванчике и держась за руки, мы плыли по каналу, сверкавшему сотнями отраженных огней с причалов, словно совершали путешествие в настоящую сказку. Иногда мимо проплывали гондолы, светящиеся, как и наша, разноцветными мигающими фонариками, и меня переполняло чувство восторга от окружающей таинственной красоты.
Подплыв к ажурному мосту Риальто, наша гондола остановилась. В то время как я с любопытством разглядывала этот очаровательный архитектурный шедевр, мой спутник неожиданно встал передо мной на одно колено, достал из внутреннего кармана камзола черную бархатную коробочку, открыл ее и напевно произнес:
— Tesoro mio, si о no?[2]
Пока до меня доходил смысл этого действа и этой фразы на итальянском, а мои глаза в то же самое время рассматривали красовавшееся на черном бархате роскошное кольцо с большим сияющим бриллиантом, Деметрий заговорил снова:
— Bella, mi vuoi sposare? Si о no?[3]
За проведенное в Вольтерре время мой итальянский стал довольно сносным, так что, в конце концов, я все же уловила значение этих слов, но, застигнутая врасплох, сначала не могла произнести ни звука, словно лишилась дара речи, все смотрела в любимые глаза, светящиеся любовью и ожиданием, и не верила своему счастью. Деметрий улыбался и терпеливо ждал, когда я соберусь с мыслями и отвечу. Наконец мои губы расплылись в улыбке и выдохнули:
— Si.[4]
А затем уже громче:
— Certo, si, si.[5] Конечно, я выйду за тебя, любимый.
Он улыбнулся еще шире, вынул из коробочки сверкнувшее в холодном свете луны помолвочное кольцо, взял мою ладонь в свою и надел мне его на безымянный палец.
Все это было так романтично и мило, что я была готова расплакаться от счастья и восторга. Только вот слез вампирам не подвезли. А вокруг нас блистала огнями, манила запахами и звуками и кружила голову сказочная Венеция.