С упорством мышей, которые плакали, кололись, но продолжали есть кактус, мои противницы раз за разом налетали на меня. Но каждый раз, не давая им даже прикоснуться к себе, я одаривала их очередным горячим «поцелуем» огня, от которого их лица искажались в гримасе боли и ярости. Выполняя головокружительные пируэты в воздухе и на земле, они сбивали пламя, которое даже не успевало нанести им серьезного урона. Все происходило так быстро, что перехватить их взгляды мне не удавалось.
Когда ко мне, наверное, в сотый раз подлетела рыжая, я метнула ей в лицо очередной «пламенный привет», он оказался не очень сильным, но попал в цель. Она взвизгнула от боли и на секунду потеряла контроль, и тогда я взяла ее «на крючок». Ее лицо пожирало пламя, она ревела от боли, но не могла пошевелиться, застыв словно статуя. Зрелище было не из приятных. Но праздновать победу было рано, теперь на меня обрушилась Белла. Отбивая нападение второй фурии, я потеряла контроль над первой. Та наконец зашевелилась и после нескольких неудачных попыток все же сбила с обезображенного лица пламя, вновь двинувшись на меня. При этом ее лицо с каждым мгновением неуловимо менялось, безобразные ожоги медленно таяли, и кожа снова приобретала фарфоровую белизну и гладкость.
Я потеряла счет времени, мне казалось, что прошла уже целая вечность, но на помощь к нам все еще никто из родных не прибыл. У меня закралось леденящее душу сомнение: может, Элис ничего и не видела, а позвонила совсем по другому поводу. В какой-то момент я с ужасом осознала, что силы медленно, но верно покидают меня, словно с каждым разом я все больше растрачиваю изначально ограниченный заряд батареи. И тогда я решила драться, приберегая силу огня для нужного момента. К моему изумлению драться у меня получалось неплохо, и если бы моим противником был только один вампир, возможно, какое-то время я бы могла сопротивляться, но противостоять сразу двум сильным вампиршам… После сильнейшего удара в грудь я отлетела и упала на капот одной из машин. Оценить масштабы повреждений было некогда, а боли я почти не чувствовала. В этот момент ко мне на помощь бросился Эдвард. Он встал на пути у вампирш, не давая им приблизиться ко мне. Но силы были неравны. Кажется, нас ждала неминуемая гибель. Надежда на то, что семья благодаря Элис знает, что с нами произошло, и спешит на помощь, неумолимо таяла. В лучшем случае они могут просто не успеть, а в худшем — даже не подозревают ни о чем.
Сползая с капота машины на землю, я случайно перехватила злой взгляд вампира, который уже поднялся на ноги после нанесенного ему Эдвардом сильного удара и теперь пытался замкнуть вокруг нас кольцо окружения. Он тут же обмяк в моих мысленных руках, став безвольной тряпичной куклой. Я несколько раз из последних сил метнула в него огонь, исчерпав практически весь свой запас энергии. Он вспыхнул словно жертвенный костер, на котором сам же стал гореть, и истошно закричал. Постепенно вокруг разлился неприятный, тяжелый запах горящей вампирской плоти. Было жутко смотреть на то, как вампир быстро сгорает, но я не испытывала к нему сочувствия, ведь он пришел нас убивать. Он звал на помощь Викторию, видимо рыжую вампиршу, но та лишь пару раз досадливо обернулась, продолжая схватку с Эдвардом. Через пару минут Райли (кажется, так его звала рыжая) был уже похож на тлеющую в клубах удушливого фиолетового дыма головешку, которая медленно рассыпалась на глазах.
И тут меня накрыл ужас происходящего в нескольких шагах от меня: Эдвард, сражавшийся все это время одновременно с двумя вампиршами, теперь оказался в их цепких руках, одна стальной хваткой намертво удерживала его тело, другая, вцепилась ему в голову, кажется, собираясь ее оторвать. Мой лихорадочный взгляд случайно вырвал еще одну жуткую деталь из разыгрывавшегося на моих глазах и разрывавшего мне душу чудовищного зрелища. У Эдварда не было одной руки, она была оторвана у самого плеча и валялась на земле. Мой любимый смотрел на меня глазами, полными сожаления и мольбы.
«Прости меня, любимая…», — услышала я в своем воспаленном от горя мозгу.
Казалось, земля стала уходить из-под ног, все тело миллиардом острых игл пронзила невыносимая боль. И тогда с моих губ сорвался безумный вопль, меня всю заколотило от неукротимой, бешеной ярости, а затем что-то резко дернулось за спиной и неудержимо потянуло вверх…