Я не знала, как долго я была в отключке, сколько времени прошло и где я нахожусь. В памяти всплыло прекрасное лицо юноши, моего спасителя, а затем и все произошедшее со мной в тот злосчастный вечер. В том переулке меня поджидала смерть, и если бы не он, она бы меня заполучила. Последнее, что я помнила, это как меня бережно опустили на заднее сиденье автомобиля. Дальше — провал.
Я осторожно присела, проверяя, все ли со мной в порядке. Тело мне прекрасно повиновалось, голова была ясная, во всем организме чувствовался необычный прилив сил. Я встала с кровати, половицы скрипнули, и дом тут же пришел в движение: сразу несколько пар ног заспешили по лестнице вверх. Я обернулась и застыла. Дверь в комнату сначала тихонько приоткрылась, и в проеме показалось красивое лицо сердечком. Взглянув на меня, обладательница этого лица опешила, дверь полностью распахнулась, и сразу несколько человек сгрудились на пороге комнаты. Читавшееся на их бледных, красивых лицах любопытство вдруг сменилось полнейшим недоумением и потрясением.
В комнате на какое-то время повисло напряженное молчание. Первым вышел из ступора самый старший на вид из присутствующих, красивый мужчина лет 25 со светлыми волосами и добрым, располагающим лицом. Он сделал маленький, осторожный шаг в мою сторону, словно боясь спугнуть, и промолвил:
— Здравствуй, наконец-то ты очнулась.
Где-то внутри меня слегка всколыхнулась тревога, сколько же времени я была без сознания?
— Ничего не бойся, ты у друзей, здесь никто тебя не обидит, — поспешил успокоить мужчина, по-видимому, почувствовав и неверно истолковав мою тревогу. Я понимающе кивнула.
— Как долго я находилась без сознания? — вопрос сам сорвался с моих губ.
— Почти 10 дней, — ответил мужчина.
Я обвела внимательным взглядом столпившихся у входа незнакомцев. Очевидно, все они были членами одной семьи, во всяком случае, всех их объединяло нечто общее: они были потрясающе красивы и «смертельно» бледны как… как покойники?! В душе зашевелилось смутное беспокойство… Если бы я не знала, что покойники не ходят и не разговаривают (а уж я-то их повидала на своем веку), то, наверное, черт-те что бы подумала. Да и красота и смерть — это, мягко говоря, оксюморон. Возможно, эта их чрезмерная бледность — просто какая-то генетическая, наследственная черта.
Впрочем, не все из них были мне незнакомы. Высокого медового блондина и мощного брюнета, как ни странно, я сразу узнала, их лица выражали изумление, как впрочем, и лица всех остальных. Затем, я попыталась отыскать глазами того, чей ошеломительный (по-другому, наверное, и не скажешь,) образ, похоже, навсегда был высечен в моей памяти словно в камне. Он стоял позади всех и, казалось, сам был ошеломлен и подавлен чем-то.
— Позволь представиться. Я Карлайл Каллен, а это моя семья, — вывел меня из созерцания идеального лица юноши мягкий голос мужчины. Он подошел к женщине с лицом в форме сердечка и с волосами цвета густой карамели и, бережно взяв ее за руку, сказал:
— Это моя жена Эсми. А это мои приемные дети: Розали, Эммет, Элис, Джаспер и Эдвард.
Называя имена детей, глава семейства поочередно указывал на каждого из стоящих. Высокого блондина звали Джаспер, кудрявого брюнета — Эммет, божественно красивую платиновую блондинку рядом с ним — Розали, а маленькую изящную брюнетку, которую, как бы защищая, обнимал блондин, Элис. Последним он назвал имя моего главного спасителя.
«Эдвард, вот, значит, как тебя зовут», — взглянув на юношу, мысленно обратилась к нему я, и в тот же миг поймала его огорошенный взгляд. Парень явно в этот момент чего-то испугался. Неужели моего вида? Или взгляда?
Воцарилось неловкое молчание, я не сразу опомнилась, затем, сообразив, и сама представилась.
— Я Айрин. Айрин Спенсер.
— Очень приятно, Айрин. Как ты себя чувствуешь?
— Физически замечательно, даже слишком. Но вот в памяти провал.
— Ты что-нибудь помнишь из того, что с тобой случилось? — спросил Карлайл.
— Помню, что на меня кто-то напал, видимо, это была девушка. Это так странно…
— Что именно? — заинтересовался мужчина, видимо, в том, что произошло, странного было хоть отбавляй.