— Айрин, я хотел спросить… — он замялся, словно не решаясь задать вопрос, затем быстро проговорил: — Ты действительно ничуть не обиделась на меня за то, что после всего, что с нами произошло, я все же пытался помочь Белле?
Я не сразу ответила, поскольку сама хотела бы знать точный ответ на этот вопрос. Я думала об этом еще на Аляске. Нет, обиды я не чувствовала, может, грусть, тоску от разлуки с ним, огорчение, досаду от ситуации, в которой мы оказались. К Белле я не испытывала особо добрых чувств, разве что благодарность за то, что она невольно свела меня с моей второй половинкой. Как подумаю, что если бы не тот роковой случай, я сейчас все еще жила бы себе в своей маленькой квартирке, ходила бы на свою немного странную работу и, не зная о существовании Эдварда, влачила бы свое жалкое существование. Вот за это я готова была поставить ей памятник. Но она не была для меня частью моей прошлой жизни, каких-то дорогих воспоминаний или источником чувства вины, как для Эдварда. Так что памятник мог бы быть и посмертным. Но я понимала чувства Эдварда, понимала его благородные порывы и от этого любила его еще больше. Он открывался мне все новыми гранями своей бесценной души, благородной, глубоко и преданно любящей, великодушной.
— Мне не за что было обижаться на тебя, Эдвард. И я горжусь тобой, ты поступил благородно. Сама бы я так не смогла.
— И даже несмотря на то, что я поступил так, зная, что ее жизнь может быть угрозой для твоей жизни?
— Это неважно. Ты поступил по велению сердца.
— Нет, это важно. Потому что не она, а ты моя половинка, моя жизнь, моя душа, и я, пусть не формально, но уже дал перед Богом обет защищать и оберегать тебя вечно.
— И ты его не нарушишь, я знаю. Я люблю тебя, — взяв его лицо в ладони, выдохнула я и прикоснулась губами к его прохладным губам. Он не дал мне сразу отстраниться, мягко привлек меня к себе, и его губы требовательно прижались к моим.
— Кстати, что там высмотрела Элис про Вольтури? — спросила я, когда, наконец, мне пришлось прервать наш долгий поцелуй ради глотка воздуха.
— Пока ничего.
— А что с Денали?
— То же самое, она пыталась заглянуть в намерения Тани и других Денали, но никаких опасных для нас решений не увидела.
— Ну, так чего же ты нервничаешь? — пожурила я его. — Будем решать проблемы по мере их поступления. А пока мне надо решить — на кого именно охотиться. Может, будут конструктивные предложения?
Мои слова вызвали улыбку на любимом лице.
Я не хотела, чтобы он снова и снова изводил себя переживаниями из-за всей этой неопределенной ситуации и грозящих нам бед. Хотелось просто наслаждаться обществом друг друга и на время позабыть обо всех проблемах, которые рано или поздно дадут о себе знать. Но не сейчас. НЕ СЕЙЧАС.
К этому времени мы уже удалились от дома на десятки миль, и теперь нас окружала совершенно девственная природа, кажется, это были заповедные леса в окрестностях Маунт-Худа. С иссиня-черного холста неба на нас смотрела полная сияющая луна, освещая верхушки деревьев серебристым светом, изогнутые тени от их ветвей сплетались в причудливый рисунок.
— Закрой глаза и прислушайся, доверься инстинктам, они тебе подскажут, что делать, — посоветовал Эдвард.
Я последовала его совету и медленно смежила веки, сосредоточившись на звуках и запахах застывшего в обманчивой дреме ночного леса, ощущая его прохладное дыхание. На самом деле жизнь в ночном лесу кипела, ни на миг не останавливаясь с приходом ночи. В тишине был слышен каждый стук, каждый шорох. Легкий ветерок таинственно шумел в ветвях деревьев. Где-то вдалеке послышался протяжный глухой вопль, похожий на вой волка. Совсем близко, на дереве хрустнула ветка, и зашелестели листья, выдавая присутствие еще одного обитателя леса. В траве под ногами копошились мелкие зверьки и насекомые.
С ближайшей опушки, поросшей приземистыми соснами, до меня донесся слабый, похожий на стон звук. Я прислушалась. Загадочный звук повторился. На этот раз он походил на злобное урчание, затем по лесу разнесся громкий хохот, а за ним хлопанье в ладоши. Я открыла глаза, осторожно продвинулась немного вперед и, остановившись у разлапистой ели, стала прислушиваться к своеобразной песне этого странного лесного создания, издававшего тоскливые, щемящие душу звуки. Кажется, это был филин. С громким уханьем птица взмахнула крыльями, взмыла в воздух и теперь летела, маневрируя между деревьями. Эдвард наблюдал за моими действиями с нескрываемым интересом. Не теряя времени, я взмыла вслед за птицей, паря чуть выше верхушек сосен и наблюдая за ее поразительно бесшумным полетом. Затем, примерившись, в одно мгновение спикировала на птицу и вцепилась в нее мертвой хваткой, а затем вновь набрала высоту. Все это я проделала почти на автомате, особо не задумываясь о том, что делаю, меня вели инстинкты.