— Хорошо, если ты не пренебрег смертельной опасностью, Соломон, но ты упустил кое-что еще. Ты обеспечил будущее Дженны, сделав ее своей наследницей, но готова ли она вести борьбу с твоими соперниками, которые наверняка воспользуются твоей смертью — неважно, умрешь ты сам или будешь убит? Дженна разбирается только в делах своего ранчо.
— Только не надо под предлогом заботы о Дженне заставлять меня провести в постели последующие двадцать лет, или сколько мне там осталось до смерти, Генри. — В глазах Соломона появился ледяной блеск. — Ты недооцениваешь ее. Дженна сумеет распорядиться своим наследством. Она знает даже то, чего, вероятно, не представляешь себе ты. Нет, давай прекратим этот разговор. Лучше расскажи, как продвигаются дела с полосой вдоль реки.
Сжатая челюсть Генри была единственным внешним признаком его раздражения.
— Покупка участков продвигается медленно — еще бы, с этой шайкой упрямых глупцов. Почти таких же упрямых, как ты.
Соломон пропустил мимо ушей последнее замечание.
— Ты хочешь сказать — с шайкой авантюристов. Если уж они решились явиться сюда, то сделают все, чтобы захватить земли на границе Кердалена, у реки. Они считают, что если им не удалось сколотить состояние, добывая золото и серебро, то они способны отнять прибыль у меня. Безусловно, их требования незаконны. Я никогда не прибегал к такой тактике и не намерен начинать ее сейчас. Неужели они и вправду считают, что я добился успеха благодаря глупости?
Возразить Генри было нечего. Соломону Ли принадлежали двадцать пять тысяч миль железных дорог США и еще тридцать тысяч находились под его контролем. Его называли железнодорожным магнатом, королем Соломоном Ли. Отчасти он сколотил состояние честным путем, но от случая к случаю, по привычке почти всех дельцов, подвизавшихся на рынке ценных бумаг, он прибирал к рукам сотни тысяч долларов, не выбирая средств. Однако и Соломон и Генри знали — глупость еще никому не помогала добыть ни единого цента.
Неожиданно перед ними возникла фигурка Дженны, и Генри облегченно вздохнул. Дженна прикрывала лицо от слепящих сырых хлопьев.
— Дедушка? — изумленно спросила она. — Это ты?
Соломон с явным усилием выпрямился и тяжело оперся на лопату, пытаясь успокоить дыхание. Дженна стояла перед ним в роскошном длинном котиковом манто, отделанном собольим мехом. Черный капор обрамлял ее очаровательное лицо, заставляя Соломона искренне гордиться внучкой. На мгновение он пожалел, что родители не видят, в какую красавицу превратилась Дженна. Временами ее манеры и речь напоминали Соломону любимую жену Мариетту, которая погибла при крушении поезда вместе с его сыном, невесткой и другими внуками двадцать пять лет назад.
— Да, я, — коротко ответил он. — Что-нибудь стряслось?
Дженна оглядела заснеженные рельсы и насыпь за ними, круто спускающуюся к реке Кларк-Форк.
— Нет, но разве тебе обязательно быть здесь, дедушка? — она повысила голос, чтобы перекричать ветер, и отвернулась от бьющего в лицо снега. — Почему бы тебе не оставить эту работу тем, кто помоложе? Должно быть, и рана на голове еще болит…
Замерзшие губы почти не двигались, но ради Дженны Соломон изобразил улыбку. Глядя на свою внучку, он забывал о тревогах; улыбка Дженны возносила с земли на небеса, позволяя Соломону не считать себя бессердечным или слишком старым. Он был убежден, что, если бы не тревоги о будущем Дженны, он стал бы одним из дельцов, которые слишком быстро приобретали множество вредных привычек, сокращая себе жизнь.
— Рана болит не настолько сильно, чтобы уложить меня в постель, дорогая.
— Шарлотта приготовила ужин. Не хочешь ли присоединиться ко мне?
Соломон воткнул лопату в снег. Когда Генри не мог успокоить его, Дженне это удавалось без малейших усилий.
— Звучит заманчиво, дорогая. Пойдем с нами, Генри.
— Нет, благодарю, — ответил Патерсон. — Я приду попозже.
Обрадованная быстрым согласием дедушки, Дженна ступила на узкую тропку в снегу, держа фонарь высоко над головой. Они успели пройти несколько шагов, когда Дженна услышала сзади приглушенные звуки и сдавленный стон.
Она повернулась, преодолевая ветер и путаясь в тяжелом манто. Она видела свет фонаря Соломона, но почему-то фонарь лежал в снегу, а самого Соломона нигде не было видно — он затерялся в темноте.
Дженна поспешила назад по протоптанной в снегу тропе и застыла, увидев длинную струйку крови на снегу. Предчувствуя что-то страшное, Дженна бросилась к Генри.
Задыхаясь, она схватила его за руку.
— Он исчез, Генри! Дедушку убили!