Ченс поднимался все быстрее, подгоняемый желанием оказаться в своей комнате, съесть то, что оставила мать ему на ужин, и рухнуть в постель. Должно быть, младшие братья уже спят. Мать стелила себе на диване в гостиной.
Очутившись перед дверью, Ченс застыл, сжав пальцами ручку. Он услышал доносящиеся изнутри голоса — приглушенные голоса людей, старающихся не выдать гнева. Один голос принадлежал его матери, другой был мужским и незнакомым.
— …Пойми, Лили, я никогда не желал ему смерти. Ты ведь знаешь, он погиб по досадной случайности. Почему же ты мне не веришь?
У матери Ченса вырвалось раздраженное восклицание. Юноше захотелось немедленно защитить ее от неприятного разговора, но что-то удерживало его за дверью. Он боялся войти, ибо как-то интуитивно чувствовал, что муки матери были отнюдь не физического свойства.
— Ты не понимаешь и никогда не поймешь этого, — ответила мать. — Ты способен думать только о себе и о том, как добиться того, что ты хочешь, — нет, не добиться, а попросту завладеть тем, что пришлось тебе по вкусу. Как же я могу простить тебя? Как ты можешь ждать, что я с готовностью соглашусь лечь с тобой в постель? Да я скорее умру в нищете, чем стану твоей женой. Ты погубил Дьюка своими махинациями на бирже. Ты ничем не лучше вооруженных бандитов, которые грабят поезда. А теперь убирайся, Сол, — из моего дома и из моей жизни.
Наступила тишина, и Ченс невольно затаил дыхание.
— Я и не думал, что дело примет такой оборот, Лили, — настойчиво повторил мужчина.
Мать Ченса не отвечала.
Через минуту Ченс услышал приближающиеся к двери шаги. Он тревожно огляделся, желая спрятаться, чтобы его не застали подслушивающим под дверью. Но поблизости не было ни темного угла, ни ниши — только длинный, грязный коридор. Приняв решение, Ченс расправил усталые плечи и с достоинством встретил момент, когда дверь отворилась внутрь, а на его лицо упал свет из комнаты.
На мгновение Соломон Ли задержал свой взгляд на Ченсе, но тот с молчаливой ненавистью выдержал этот взгляд, даже не дрогнув. Соломон хорошо понял, что означает выражение глаз юноши, и не мог осуждать его. Впервые в жизни Соломон возненавидел себя с такой же силой, какая отражалась в блестящих молодых глазах. Соломон много раз встречался лицом к лицу с врагом, но на этот раз его сердце кольнула острая, предостерегающая боль.
Испустив усталый вздох, Соломон Ли отвернулся от юноши, который был очень похож на своего погибшего отца. Соломон прошел по коридору, слыша гулкое эхо своих шагов и стараясь поскорее остаться в одиночестве. Возможно, он испытывал чувство сильной вины, но Соломону казалось, что Ченс Кайлин провожает его полным ненависти взглядом.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СОЮЗ
ГЛАВА 1
Март 1886 года
Граница Айдахо и Монтаны
В тусклом утреннем свете Ченс Кайлин мрачно наблюдал, как фургоны, запряженные мулами, исчезают вдали, среди гор, подобных грозной страже. Поежившись от холода, Ченс попытался разжать онемевшие пальцы.
— Похоже, мы должны радоваться тому, что эта шайка бандитов отпустила нас, — проговорил он.
Бард Делани, низкорослый, коренастый ирландец, совладелец серебряного рудника Вапити, внимательно наблюдал за тем, как тяжелые снеговые тучи сгущаются над хребтом Биттеррут, а первые снежинки исчезают в ледяной воде реки Кларк-Форк.
— Нас не только отпустили, но и оставили в живых, — отозвался он, говоря, как обычно, с сильным акцентом. — Если бы этим ублюдкам не хватило добычи, нам пришлось бы туго. Знаешь, я страшно разозлился, когда выяснилось, что они гнали нас до самых равнин только для того, чтобы оказаться подальше от города и закона.
Ченс раздраженно поправил стетсоновскую шляпу.
— Они наверняка выручат за наших мулов кругленькую сумму. Хорошо еще, что мы успели перегрузить руду на поезд — в конце концов, поездка была ненапрасной.
— Должно быть, за нас вступился Бог. Мы были отличной мишенью. — Делани с отвращением потряс своей крупной головой. — Похоже, бандиты ждали в засаде, пока мы перегружали руду, — и все для того, чтобы заполучить мулов.