* * *
С неудавшейся коронации нового правителя прошло два дня. Льва увезли на родину, загон разобрали, трибуны унесли, мостовую отмыли от крови. Столица все еще бушевала. На улицах, в торговых лавках, харчевнях и домах горожан шли оживленные дискуссии по поводу скоропостижной гибели брелина. Пекари за приготовлением праздничного каравая обсуждали его неуверенный вид перед испытанием. Цветочницы анализировали скорость льва, когда тот набросился на парня, пока плели венки для украшения улиц. Художники, натачивая свои карандаши, рассуждали, смог бы бедняга сбежать из загона, если бы попытался. Все кому не лень отмечали, что брелин не предпринял ни одной попытки защитить себя, будто его инстинкт самосохранения не сработал.
– Любая тварь билась бы в ограждение, сделала б поползновение убежать, он же стоял, как пригвожденный к месту, – задумчиво произнес пекарь.
– Это страх его так сковал, я когда был малой, меня чуть не затоптало стадо коров, а я просто стоял на месте, даже когда они уж далеко убежали, – ответил его помощник.
– Вот-вот, посмотрела б я на вас, молодчики, покуда б вы в той клетке стояли да как бы далеко убежали! А может, скажете, даже драться стали бы со зверем? – насмешливо сказала молочница.
– А как же! Ух я б его! – хорохорился пекарь, хватая пышнотелую молочницу за талию.
Несколько посетителей, зашедших за свежим хлебом, при виде этого зрелища разразились хохотом.
– Что странно, брелин даже крикнуть не успел, – удивился помощник.
– Так лев-то его за горло как схватил! Хватка у них железная, не вздохнуть, не выдохнуть, – со знанием дела пояснила молочница, ловко изворачиваясь из объятий.
– Брелину жалко, – присоединилась к разговору дочка пекаря, – всю семью потеряла.
Смех и гомон в пекарне тут же стихли, горожане пристыженно переглянулись, внезапно почувствовав к фазанке искреннее сопереживание.
Вскоре все было готово. Главная площадь украшена зелеными гирляндами из ветвей яблони и дуба и яркими огненно-малиновыми венками из цветов пуансеттии. На невысокой часовой башне висели зеленые знамена с гербом Анталеков, вышитым золотыми нитями. На гербе был изображен лев, стоящий на задних лапах, на голове которого была корона. Животное было окружено дубовыми листьями и символами льва.
Горожане, надев свои самые новые и лучшие наряды, ждали появления виновников торжества. Городские часы пробили двенадцать, и на вершине башни возникли две фигуры. Молодой человек со светло-серыми волосами и девушка – наследница фазана. Их головы венчали золотые короны, ослепительно блестевшие в лучах полуденного солнца. Толпа под часами замерла, как один устремив взоры на венценосную пару, а через мгновение разразилась одобрительными криками и свистом. Народ Северной Вершины приветствовал своих новых брелона и брелонессу.
Конец