Девушка просто не знала, как ей быть. Весь день она взвешивала «за» и «против», но к определенному выводу так и не пришла. Эта история слишком опасна, чтобы заниматься ею. И сама она, одна, уж точно ничего не сможет сделать. Но если «дипломат» с материалами оказался в руках Гелло, то он знает и о том, что на пленку записано ее признание?
День спустя Марине позвонила ее научный руководитель и попросила зайти в университет – требовалось обсудить последнюю главу диссертации. Марине сейчас было не до лингвистических проблем, однако – вот ведь где ужас! – жизнь продолжалась. Поэтому на следующий день к двенадцати аспирантка появилась в пустынных коридорах университета – сессия закончилась, продолжались летние каникулы, а у преподавательского состава период отпусков.
Профессорша одарила Марину странным взглядом из-под роговых очков, указала девушке на кресло около своего письменного стола, самолично закрыла дверь и, прокашлявшись, заговорила:
– Марина, мне надо серьезно поговорить с тобой...
Ее тон не предвещал ничего хорошего. Научный руководитель вначале принесла свои соболезнования в связи с гибелью жениха, посетовала на то, что несчастье произошло накануне свадьбы (как будто если бы Миша умер после свадьбы, то это изменило бы все в лучшую сторону), а затем положила руку на пачку листов и приступила к главному:
– Я должна сказать тебе, Марина... Понимаю, сейчас далеко не самый подходящий момент, но все же... Одним словом, твою диссертацию никак нельзя выносить на защиту!
Марина остолбенела. А профессорша, поправив на носу очки, продолжила:
– Поэтому, милочка, мы должны принять необходимые меры... то есть расстаться. Да, Марина, это единственный выход! Я уже имела беседу с ректором. Приказ о твоем отчислении из аспирантуры будет готов на днях.
– Ольга Сигизмундовна, но как же так... – пролепетала девушка, ничего не понимая. – Диссертация практически готова, осталось только написать заключение. Вы сами меня хвалили, говорили, что работа получилась крепкая. Да ведь и защита должна состояться в конце осени или в начале зимы...
Профессорша не терпящим возражения тоном заявила:
– Марина, спорить со мной не имеет смысла. Да, вначале я возлагала на тебя большие надежды, но потом поняла, что ты их не оправдала. Твоя диссертация... Тема банальна и давно исследована, а ты просто не в состоянии раскрыть ее должным образом...
– Тему утверждали на заседании кафедры, – вставила пораженная аспирантка, – и ее предложили именно вы, Ольга Сигизмундовна.
Научный руководитель упрямо тряхнула седыми кудрями.
– Марина, я не собираюсь дискутировать с тобой. Текст твоей диссертации – сплошная компиляция! Да, именно так! Ты списала практически слово в слово с чужих работ! Что очень легко доказать!
Марина попыталась возразить, но профессорша ударила рукой по пачке листов, как бы закрывая тему.
– Этот абсурдный спор ни к чему не приведет, Марина! Решение принято, и точка! И кстати, в связи со сложившимися обстоятельствами тебе придется подать заявление об увольнении по собственному желанию. Так будет лучше. Или ты предпочитаешь, чтобы тебя отчислили?
– И по какой причине? – спросила Марина. – Прогулы, аморальное поведение, пренебрежение служебными обязанностями?
Внезапно Ольга Сигизмундовна сняла очки, опустилась в кресло и устало произнесла:
– Милочка, пойми меня... Я против тебя ничего не имею, ты – одна из моих лучших аспиранток, а ведь у меня больше тридцати лет педагогического и научного стажа... Но так надо! Понимаешь, Марина, так надо! У меня был разговор с ректором, а тот говорил с кем-то из министерства... Тебе лучше знать, кому ты перешла дорогу, но приказ о твоем отчислении инициирован кем-то из Москвы. И не мне сопротивляться приказаниям из центра! В конце концов, я ведь тоже могу потерять свое место, а ради тебя, Марина, я не готова идти на риск...
Потрясенная девушка поднялась с места.
– Ольга Сигизмундовна, благодарю вас за откровенность. Но я не буду подавать заявление об уходе по собственному желанию. И не собираюсь принимать мое отчисление из аспирантуры как должное.
– Марина, не глупи! – всполошилась профессор. – Все равно ничего не добьешься! Я помогу тебе, найду работу в школе. Но о карьере в вузе забудь!
– Разрешите мне получить мою рукопись обратно, – холодно обронила Марина.