Внезапно Марина ощутила на себе пристальный взгляд и отметила, что герцог Сфорца-Малатеста рассматривает ее. Прервав Умберто на полуслове, он сказал:
– Синьорина, мы, кажется, с вами уже сталкивались. Причем в прямом смысле. К сожалению, я не успел представиться вам и, если вы позволите, немедленно заглажу свою оплошность.
Он приблизился к Марине, склонился перед ней, целуя ей руку. И, выпрямившись, произнес:
– Алессандро Сфорца-Малатеста к вашим услугам...
Подскочив к ним, Умберто пояснил:
– А это Марина... русская красавица, ваше высочество. Потрясающе разбирается в искусстве и истории!
Из-за спины герцога Умберто корчил Марине страшные рожи, видимо заставляя ее быть посмелее с герцогом. Но девушка решила, что не станет играть роль статистки в жалкой и бездарной комедии, и сухо обронила:
– Чрезвычайно рада, ваше высочество. Прошу, однако, извинить меня!
Она снова направилась в уборную. Там, стоя около зеркала, Марина представляла себе, как сейчас кипятится Умберто – еще бы, ведь его план пошел прахом! Пускай подсовывает своему герцогу кого-то другого, наверняка на приеме найдется масса женщин, согласных на ночь любви с его итальянским высочеством. Она же совершенно не собирается отдаваться какому-то надутому аристократу.
Выждав минут пятнадцать, Марина вышла из убежища – и заметила ошивающегося около входа Умберто. Тот был в ярости. Схватив девушку за руку, Марони пролаял ей в лицо:
– Как ты посмела бросить герцога. Вот, взгляни!
И он ткнул пальцем в его высочество, который беседовал со спутницей непосредственного шефа Умберто.
– Конечно, старый лис подсунул герцогу свою пассию! И та отправится с ним в постель! А в итоге он поедет в Нью-Йорк, я же останусь в этой чертовой России! Давай шевели жопой! Чего ты строишь из себя? Думаешь, я не знаю, что вам, русским бабам, надо? Двигай к герцогу, сострой ему глазки, поворкуй, и он станет твоим!
Марина холодно заявила:
– Ничего подобного я делать не буду. Если вам так приспичило, синьор Марони, сами и отправляйтесь в постель с его высочеством. Может быть, тогда вам повезет и вы поедете в Нью-Йорк.
На приеме ей делать больше нечего, поняла Марина. Оказывается, для итальянца она всего лишь проститутка, вещь, которую можно предложить своему патрону в подарок, потому что это может принести дивиденды. Она исполнила свою миссию, а теперь может отправляться восвояси.
Но Умберто задержал ее, прошипев:
– Куда намылилась, тварь? Ты должна отработать те бабки, что я заплатил тебе и твоей мымре из агентства! Иди к герцогу!
Тем не менее Марина повернулась к нему спиной и направилась к выходу. Но там ее задержали охранники. Синьор Марони, бурно жестикулируя, что-то объяснял дюжему начальнику секьюрити. Тот, приблизившись к Марине, спросил:
– Синьора, прошу вас пояснить, откуда у вас этот браслет?
И он указал на браслет, который дал Марине в агентстве Умберто. Девушка расстегнула украшение и протянула охраннику.
– Я забыла его отдать, – заметила она. – Прошу, возьмите...
– Синьор утверждает, что вы украли у него драгоценность, – продолжил секьюрити, – поэтому следуйте за нами.
Марина оторопела от подобного заявления.
– Я украла браслет? Но позвольте, синьор Марони его что, на запястье таскал? Полная ерунда!
Двое охранников, встав по бокам от Марины, повели ее куда-то. Девушка не знала, что с ней дальше будет. Ее передадут на руки советской милиции? Или устроят допрос прямо здесь? И что ей грозит за «кражу» браслета, который наверняка стоит целое состояние?
– В чем, собственно, дело? – услышала Марина громовой голос, и охранники остановились. Обернувшись, она увидела герцога Сфорца-Малатеста. Начальник секьюрити подскочил к нему и стал что-то объяснять.
Его высочество сделал нетерпеливый жест рукой и произнес:
– Не могу представить, чтобы сия дама украла браслет! Вы видели это собственными глазами?
Начальник указал на притихшего синьора Марони. Тот, судорожно глотая, промямлил:
– Ну... я сам не видел... Но браслет... фамильная реликвия... подарок моего прадедушки моей прабабке в день свадьбы... Он очень дорогой...
– Неужели? – Герцог нахмурился и властно протянул руку. – Разрешите взглянуть на вещицу! И как дама могла украсть у вас украшение – вы что, вечно носите его с собой как талисман?
Синьор Марони бормотал нечто совсем уж невразумительное, а начальник охраны уже отдал герцогу браслет. Тот, несколько секунд посмотрев на него на свету, безапелляционно заявил: