В июне на берегах Ориноко вызревают плоды пальм моридже, они похожи на большие сосновые шишки – с такой же шелухой- корочкой. Внутри плода тонкий оранжевый слой совершенно безвкусной массы, а сердцевину плода занимает объёмная косточка. Попробовал я эту оранжевую мякоть, едва проглотил. Туземец, работавший со мной, сказал, что фрукт только созревший, невкусный. Хороши те, что упали в воду, раскисли, набухли. Туземец собрал несколько таких фруктов, один предложил мне попробовать. «Заквашенные» плоды моридже что надо! Потом я пил квас из этих фруктов. Квас развозил на ослике старик-туземец – в больших банках, в которых импортировали тогда продукты из США. Старик продавал квас нам, работающим, подавая напиток в картонном стаканчике с кусочком льда.
Мост через Ориноко построит позднее все тот же генерал-диктатор. А теперь мы переехали Ориноко на пароме и, не останавливаясь, помчались в порт Ордас. Там уже была оборудована пристань для океанских кораблей – работа американской компании «Ориноко майн компани». Портовики грузили один из пришедших сухогрузов – рудой железной горы Сьерро Боливар, которую американцы разрабатывали и эксплуатировали по договору с венецуэльским правительством.
Скоро генерал Марко Перец Хименес будет строить здесь национальный железолитейный завод и прекратит продажу руды иностранцам. Он изберет место для строительства в двадцати километрах от порта Ордас. Не случайно. Место символическое для свободной Венецуэлы. Называется оно по-испански матанца, то есть бойня. На этом месте и была кровопролитная схватка во время войны за освобождение Венецуэлы от испанских колонизаторов. На этом месте по приказу генерала Пиара, сподвижника Боливара, были зарублены мачете испанские монахи-миссионеры.
Когда мы подъехали к порту Ордас, расположенному у слияния рек Карони и Ориноко, с возвышения увидели, как черная река Карони вливается в желтые мутные воды реки Ориноко, и вода не сразу смешивается, а течет двумя полосами.
Там же, у слияния рек, американцы построили свой лагерь: не бараки, а домики модернового тропического стиля. Но у самого берега образовался «самозахватный», без планировки, поселок Катиллито – крепостишка на чужой земле, кои возникают в Венецуэле не случайно. Рядом с крепостишкой – большой модерновый отель, построенный по договору с хозяином земли. Туда, в отель, и поместила нас компания «Сапиес», оплатила содержание: стали мы жить на всём готовом!
Кстати, о «крепостишке». Закон Венецуэлы не карает бедных людей за постройку домиков на чужой земле – частной и государственной. И если хозяин земли захочет снести домик бедняка, он должен уплатить за постройку домика его владельцу. Государство платит столько, сколько запросит собственник домика. А он запрашивает обычно больше, чем стоит скудное его жилище. На этом бедняки зарабатывают: тайно, обычно под покровом ночи, начинают строительство на государственной земле, там, где предполагается проведение дороги или другое госстроительство.
Переночевав в отеле «Карони», мы поехали на работу. В вышине над нами летел гавиан – здешняя хищная птица с ярким оперением. Гавиан нес в клюве змею. И вдруг змея полетела камнем вниз. Я заметил спутникам: «Смотрите, гавиан уронил змею!» – «Не уронил, – сказали спутники, – а бросил нарочно на асфальтированную дорогу! Там, где нет дороги, он бросает живую добычу на камни... Так и теперь: вернётся, съест разбившуюся змею».
Мы размеряли участок, предназначенный для первой постройки, и зажгли степь. Когда все сгорело, кроме стволов и веток чапарро, два тракториста – один итальянец, другой негр раз гребли тракторами гарь, расчистили и разровняли участок, и я не смог различить кто негр, а кто итальянец. Да и все мы были черные, как кочегары, будто бы отработавшие смену у паровозной топки.
Построили большой барак с высокой крышей, как аэропланный ангар, чтоб в него могли войти все большегрузные и малые машины, чтоб их чинить здесь, ремонтировать, смазывать, заправлять топливом. Тут же соорудили механическую мастерскую и столярную. Потом начали строить бараки для жилья, и самый большой барак – для столовой, кухни.
Из Каракаса пришли семь машин-тернопулей для передвижки земли. Такая машина, вроде мощнейшего трактора, гребёт землю своей передней частью, как пастью гигантского чудовища, а задней частью вбирает ее в свой объёмный «живот» и перевозит на другое место, куда необходимо перевезти при строительстве или при расчистке площади.