Вокруг крестили даль, стоял и плач, и шепот.
Но с родиной тогда я не прощался, нет.
И позже лишь во мне вставал обиды ропот,
Я верил, что вернусь, хоть через много лет.
И верю я теперь, быть может, лишь душою,
Вернусь на родину, в Россию, в нашу Русь,
Молитвой, книгами я мост туда построю,
Любовью к родине в Россию я вернусь.
Когда погиб король...
Как много лет прошло, и снова предо мной
Огни свечей, кадило, панихида...
И вспомнились мне горечь и обида
Тех дней, когда погиб король, любимый всей страной...
Печальный звон в церквах, туманно, серый день.
Народ замолк, затихла вся столица.
Шпалеры войск... Заплаканные лица...
Все в трауре... Цветы, венки, повсюду крепа тень...
Со всей страны стеклись – с поникшей головой
Соратники, сподвижники, содруги...
Славянской, неутешной, горькой «туги»
Полны сердца людей – убит король-герой!
Впряглись гвардейцы и везут его лафет...
Орлы-солдаты движутся как тени...
Толпа безмолвно стала на колени,
Лишь слышен вздох-упрёк: «За что?» –
За что – ответа нет!
Железные стрелки железного полка,
В железных касках, сдвинутых на брови,
Рыдали, губы закусив до крови,
Качался строй, – впилась в ружьё дрожавшая рука...
Стеклись из разных стран – последний долг отдать –
Войска, оркестры, принцы, генералы...
Бесчувственны и холодны как скалы,
Надменный взгляд – непоправимого им не понять!...
Красавец конь гнедой, без седока в седле,
Понуро шел в безрадостном параде...
Нам не забыть тех горьких дней в Белграде,
Когда король парад последний принял на земле...
Перед портретом К.Р.
Зачем живём? К чему спешим куда-то?
Рабы забот мирских и ночь и день...
Ведут нас зависть, жадность, «злато» –
Заблудшая толпа! За ней тревоги тень...
Поэт, в наследство нам, оставил много
Изящных слов, кристально чистых слов.
В них пламя правды, чести, Бога –
Таких великих, но потерянных основ.
Нашел К. Р. дороги в мире этом,
Не уставал твердить нам слово «верь!»
И зажигал своим сонетом
Он благородства свет, померкнувший теперь.
Он жил для Родины, царя, народа,
Воспел Христа в смиренной чистоте...
Над сердцем княжила природа.
Служил он Доблести, Добру и Красоте...
О, если 6 людям долю этой веры,
Зерно его стремления к Добру –
Пришли бы в жизнь иные меры,
И мир бы чистым стал, как воздух поутру!
Девятнадцатого ноября
Сонет
Ст. лейтенанту Ю.К. Дворжицкому
Не здесь, а там – в порту совсем иного мира,
Которого нельзя на картах отыскать,
Сегодня, будто вновь спеша на вахту стать,
Сойдутся флотского носители мундира.
С кадета-мальчика до старца-командира
Одна семья, отец им – флот, Россия – мать;
Собравшись в круг, пойдут былое вспоминать –
Свой корпус, флот, моря – оттенков всех сапфира...
И вновь пред взором их плывут галеры в ряд,
Фрегаты, бриги, белых парусов наряд,
Азов, Гангут, Чесма, Синоп, туманы Крыма,
Линейных кораблей и крейсеров отряд...
И Флаг Андреевский, средь пушечного дыма,
Старинной славы стяг горящий видит взгляд...
* * *
Из Крыма с войсками П.Н. Врангеля ушли в полном составе и несколько женских гимназий, институтов, также обосновавшихся затем в Югославии. Многие девушки-гимназистки (институтки) стали подругами, женами повзрослевших кадет. И в счастье, и в печали были рядом с ними, делили вместе с мужьями десятилетия эмигрантской жизни.
Лидия Девель-Алексеева, возможно, одна из таких бывших гимназисток. Сколько искренности, открытой боли в её стихотворениях, также случайно «залетевших» ко мне среди страничек заграничной переписки...
Лидия Девель-Алексеева
Рождество в Нью-Йорке
За окном плывут антильские напевы,
Частым трепетом исходит барабан,
Сверху песни, снизу песни, справа, слева,
Каждый нынче полноправно сыт и пьян.