– Ой ли так и это не ягодная настойка моей троюродной тётки со стороны двоюродной бабки, ей и травить нас в первый же день нет резона, ай ли нэй?
– Ай ли хэй, – согласился Нор. Сперва он вытащил из каши пять камешков и семь палочек, аккуратно разложил их на столе, и теперь внимательно осматривал следующую ложку, прежде чем отправить её в рот.
Энни давно молча съела свою порцию и неодобрительно глянула на всех троих.
– Это мясо. И нормальная еда. Что вам ещё надо? – тихо сказала она.
– Соус бы не помешал, – отшутился Нор, но широкая улыбка сползла с его лица, под тяжёлым взглядом Энни. Она заедала компот куском серого хлеба, и Нор уже не решился комментировать свежесть местной выпечки.
***
Группа одиннадцать всё тем же составом бродила по выложенным брусчаткой дорожкам между корпусами. Они уже успели оценить, что здания располагаются очень продуманно: в центре главный корпус с жилыми помещениями преподавателей, медблоком, приёмной директора и большим актовым залом, а рядом с ним высокий учебный корпус. Пять общежитий студенческого городка окружали эти два здания аккуратным полукругом.
Везде на территории царили чистота и порядок, а трава имела удивительный для середины осени зелёный цвет. Нор предположил, что это объясняется близостью к барьеру, где дикая магия может творить не поддающиеся пониманию вещи. Но тайна была раскрыта, как только они свернули за угол.
Щуплый паренёк с зелёным платком, повязанным на голове, стоял на четвереньках и докрашивал траву кисточкой.
– Что уставились? Первый курс? – буркнул он, заметив внимание к своей персоне, но потом увидел среди них травницу и пояснил. – На пятом газоне сильный стихийник, чтоб его твари сожрали! Трава у них круглый год зелёная, остальные там и не напрягаются! Так они ещё и гербицидов другим подливают, гады! Вон какими проплешинами сохнет…
– Ой ли осень же, – подала голос Джина, но удостоилась такого укоризненного взгляда, что все четверо поспешили убраться.
Когда они отошли настолько, что маляр-травник их уже не мог услышать, Нор ехидно подмигнул Джине:
– Будешь хорошо учиться, и тебе дадут лужайку покрасить.
Джина только потрясённо передёрнула плечами, заставив монисто растерянно звякнуть.
Из досуга студентам предлагалось упражняться физически на небольших стадионах между корпусами. Небольших – это по сравнению с двумя огромными стадионами по другую сторону главного корпуса, предназначенных для упражнения в магических практиках.
– Громаааадный, – восхищённо протянул Нор, заглядывая внутрь через решётку ворот. Сегодня здесь никто не занимался.
– Похож на арену в Полисе, – тихо произнёс Лас.
Джина осталась равнодушна. Энни же настороженно разглядывала длинные ряды сидений и песок на стадионе.
– Что здесь делают? – спросила она. Нор отметил, что после их прогулки, занявшей не более часа, у неё уже сбилось дыхание.
– Бегают. Тренируются. Учатся сражаться, – ответил он как можно более общо, и понимающе переглянулся с Ласом. Оба подумали, что для Энни стадион станет самым сложным испытанием.
За их спинами старшекурсники разбирали помост из ящиков, с которого директор сегодня произносил речь. Кто-то попытался применить плетение для переноса тяжестей, и первые пять ящиков благополучно поднялись в воздух и опустились на приготовленную для них телегу. С шестым что-то пошло не так, и он поднялся слишком высоко, а потом слишком быстро опустился на голову одного из студентов. Щепки разлетелись, и некоторые оказались у ног Джины, стоявшей ближе всех к площади. Кто-то завизжал.
– Он… всё? – дрогнувшим голосом спросила Джина, делая опасливый шажок назад.
– Успел поставить щит, – ответил Лас, и градус напряжения немного спал.
Неудачливого рабочего подхватили двое своих и потащили в сторону медблока. Никто не торопился смывать с брусчатки дорожку из капель крови.
– Идёмте барьер смотреть! – преувеличенно бодро сказал Нор.
Энни села на скамейку, прикрыла глаза и виновато пояснила:
– Людей много вокруг. Я дух переведу.