- Как это завалилась? До сих пор никакого движения, лежало все спокойно, а тут на тебе - завалилось? - Росляков ткнул пальцем вверх:
- Да там же бульдозером ничего сдвинуть нельзя было!
- Что ты приколупался? - Огрызнулся Виктор. - Я почем знаю, что произошло? Просто предположение высказал.
- Ну уж нет, - замотал головой Васька. - Точно завалилось... Но по какой причине? И почему сейчас?
Рогов пожал плечами:
- Могло землетрясение где-нибудь в Якутии произойти, а сюда аукнулось, толкнуло... Или вот! - Виктора осенила догадка. - Вода горячая, пар... Грунт подмыло, наверху развалины чуть местами оттаяли - и все, баланс нарушен.
- Пошли, - Васька решительно взял друга за рукав робы. - Пошли выбираться, пока не поздно!
Но тяжелая дверь на выходе оказалась плотно стиснутой с боков. Листы железа на ней покорежились и местами даже прогнулись внутрь.
Друзья поднажали плечами, толкнули задницами, даже врезали пару раз киркой... Бесполезно. Лишь глухой гул от ударов разнесся вокруг и затих где-то в глубине подземелья.
Дверь не поддалась ни на сантиметр.
- Все, пи-сец! - Плюхнулся в воду Росляков. - Теперь точно вижу оттаяло...
... А наверху закипали страсти.
- Ну, и что я по-вашему должен докладывать начальству? - Орал на контролеров капитан Быченко. - Что на вечерней проверке обнаружилось... то есть, не обнаружилось двух придурков? Может, вы считаете, что они сбежали?
- Федорыч, не кипятись. Сбежать-то, может, и не сбежали, но только нету их нигде.
- Да бросьте вы мне эти сказки рассказывать! - Не успокаивался капитан. - Искать просто не хотите, лазать по всему заводу. А они наверняка водки обожрались или обкурились до одури и спят беспрпобудным сном где-нибудь... Кого нету?
- Рогова и Рослякова из шестого отряда.
- Все облазали, Федорыч, - исступленно округлил глаза Еремеев. - Даже на крышах цехов... Нигде нет!
- А у зэков спрашивали? У "кумовских"? Может, видел кто? Или знает что-нибудь.
- Спрашивали, конечно. Ничего!
- Тогда и я знать ничего не хочу, - отмахнулся Быченко. - Ищите... Где угодно ищите, но чтоб нашли! Начальнику я ничего докладывать не стану. Надоело мне вместо вас зад свой подставлять.
Контролеры повздыхали для порядка, но отправились на дальнейшие поиски осужденных.
Короткий зимний день как-то внезапно, не обременяясь сумерками, перешел в безветренную звездную ночь. Мороз, как обычно, окреп и ближе к полуночи укутал все вокруг синеватым туманом. В отрядах гасили электричество, и хотя кое-кто ещё шаркал по коридорам в домашних шлепанцах, большинство зэков, зевая, успокоилось до утра по кроватям. Из воспитательных комнат потянуло специфическим запахом "травки"...
- Черти бы их разодрали, - ворчал себе под нос пожилой контролер Иваныч, перелезая через заснеженный, заиндевелый штабель досок. - Куда могли запропасть эти ублюдки?
Дверь строительного модуля-вагончика приоткрылась, выпустив на улицу густые, подсвеченные фонарем клубы тепла. Затем появилась заспанная физиономия рабочего ночной смены:
- Кто тута? Кто?
- Хрен в драповом пальто! - Сьязвил Иваныч. - Закройся там и дрыхни... Хотя нет, погоди! Погоди-ка. Ты Рогова и Рослякова из шестого отряда не видел?
- Не-а, - зевнул во всю рожу зэк. Поежился с морозца, притопнул валенком и добавил:
- Плющева я видал.
- Да на хрена мне твой Плющев-то?
- Не знаю, - рабочий пожал плечами.
- А зачем ты мне про него талдычишь?
- Так. Может, на что сгодится.
- Пьяный, небось?
- Кто, я? - Встрепенулся зэк. - Ни в одном глазе, ты чего!
- Я о Плющеве спрашиваю, - вздохнул Иваныч. Потом протянул собеседнику пачку сигарет:
- Закуривай!
- Кажись, трезвый... Спасибо.
- А чего он тут делал?
- Крутился, - зэк выпустил в небо струйку дыма.
- Понятно, что не сидел! Куда пошел, спрашиваю?
- Так это... прямиком к литейке и пошел! Точно, прямиком. Я ему: здрас-сте, гражданин начальник! А он - ни гу-гу... Прямиком к литейке.
Иваныч отер ладонями намерзший на ресницах иней и нехотя выволокся на бетонную, сплошь покрытую льдом дорожку.
- Чего он туда поперся? - Размышлял контролер, бредя в направлении развалин. - Время позднее, мороз... Сидел бы себе на печи, кашу гречневую уплетал за обе щеки. С молоком... Или с подливой? С печенкой жареной, говяжьей? Красота... Нет. Все-таки, с молоком лучше. А он шныряет тут, как дурень, шатается туда-сюда, как псина бродячая. Все высматривает, вынюхивает, выслужиться хочет! Можно подумать, если он показательно бдит, то повышение получит, с последующим переводом куда-нибудь в более цивильное место...
Иваныч на удивление бодренько прыгнул и замер в позе начинающего каратиста. Он шумно, резко выдохнул, выбрасывая перед собой, в темноту увесистый кукиш:
- Н-на тебе! Не дождешься... Где, милок, родился - там и пригодился. Здесь тебе век коротать, здесь на пенсию - и окочуришься тоже здесь. А мы, соратники и коллеги, тебя в сыру землю с почестями прикопаем.
Так, порой громко вскрикивая, а порой бормоча под нос себе всякую ерунду, контролер добрался до развалин литейного цеха.
- Во, дела! - Выразил он удивление струями пара, исходящими из-под земли к небу. - Как на Камчатке, ей-Богу... Кругом снега, а посередине гейзер.
Иваныч даже чуть-чуть прищурил глаз и отшатнулся в ожидании взрыва и устремленного ввысь фонтана кипятка.
Но - нет, обошлось...
Совершенно случайно, блуждая рассеянным взглядом по сторонам, контролер вдруг заметил ползущего на карачках среди развалин Плющева.
- Эй, паря! Вчерашний день потерял? Или нализался?
- Здесь они, - приглушенно ответил оперативник. - Точно здесь!
- Да ты что? - Удивился иваныч. - Где ж им тут быть?
- Под плитами, - почему-то ещё тише пояснил Плющев. - Я ж говорил, что усек, как они сюда шастали. Думал, ссать бегают, но нет - мочи нигде не видно. Что-то удумали стервецы, затеяли, но... Похоже, завалило их.
- Да иди ты! - Всплеснул руками Иваныч.
- Грунт, видать, оттаял. И осел.
- А как теперь этих придурков доставать?
- Автокран надо, плиту поднять. Там, вроде, вход был раньше.
- Какой же сейчас автокран? На дворе ночь глухая.
- Кто сказал, что сейчас? - Плющев встал и отряхнулся с недоброй ухмылкой. - Завтра! Рассветет, и начнем. Если живы - потерпят, а нет, то тем более нечего торопиться...
... Огарок церковной свечи давно кончился. оставив после себя лишь лужицу теплого, расплавленного парафина.
Васька безразлично, за ненадобностью, отбросил кружку в сторону. Плюхнувшись в воду, она моментально утонула.
Несколько часов назад друзья наощупь, по памяти нашли в стене, под самым потолком нишу - выступ бетонного блока. И теперь они сидели в ней смирно, в ожидании то ли своей участи, то ли просто так.
В общем, ничего не поделаешь... Оставалось только прижиматься покрепче друг к другу в тщетной надежде сберечь тепло. Холод в подвале был жуткий очевидно, подачу воды по трубопроводу прекратили.
К тому же и воздух оказался с какими-то примесями, отчего у Виктора начались галолюцинации. Он вдруг почувствовал себя уютно расположившимся в кресле сверхзвукового пассажирского самолета, а далеко внизу, озаренные солнечными лучами, проплывали хребты Урала, узкие ленточки рек, озера...
Рогов, тряхнув головой, очнулся:
- Эй, Васька! Ты живой?
- Живой, - без особой уверенности отозвался Росляков.
- Как думаешь, откопают нас?
- Не-а. Не откопают.
- Отчего такая меланхолия?
- А никто не в курсе, что мы здесь. Надо было все-таки Дяде рассказать. Глядишь, он бы ещё кому-нибудь трепанул...
- Чего ж делать-то? Замерзнем ведь.
- Не знаю, - признался Васька. - Может, грязью обмажемся?
- Зачем? Думаешь, теплее станет?
- Теплее, может, и не станет. Но хоть к земле начнем привыкать. Могила-то у нас здесь капитальная...
- Не паникуй, - отреагировал Виктор на черный юмор Рослякова.
И вновь утонул в забытьи...
В его глазах вспыхнул огненный круг, медленно сузился, превратился в крошечную точку - и вновь, словно взорвавшись, расплылся, растекаясь багряным закатом. Затем запульсировал, проблеснул маячком милицейсколй машины, и сразу исчез, растворенный во тьме, задернулся тяжелым, черного бархата театральным занавесом.