Мужчина, видимо, не расслышал.
- Эй, пузатенький! - Уже раздраженнее окликнул Рогов.
- Да-да? - Встрепенулся тот и забуксовал на полушаге.
- Простите, как бы мне на Арбат? Пол дня плутаю, а...
Незнакомец выслушал, кивнул и оживленно размахивая ручками затараторил:
- О це, слухай сюды! Пидышь видыль, в утой закуточек...
Виктор мало что понял из сочного украинского говора, но все равно обрадовался: хорошо хоть, что прохожий оказался не каким-нибудь японцем или немцем.
- Спасибо, батя. Пока!
Свернув в указанном направлении, он попал в неприметную, извилистую улочку, каких никогда не встретишь на Неве. Приземистые домики дореволюционной постройки, скудная городская зелень, дворы, скверы и детские площадки с качелями.
"Проход закрыт!" "Не курить!". Внезапно Рогов уперся прямо в неказистый дощатый забор, увешанный множеством предупредительных табличек и знаков:
- "Земляные работы"... Ну, мать его так!
Возвращаться не хотелось.
Виктор выругался, сплюнул под ноги и приступил к поискам прохода. Не обнаружив ничего похожего на калитку или ворота, он решительно дернул криво прибитую доску и полез в образовавшуюся щель.
За забором никаких признаков ведения земляных работ заметно не было. Напротив, посреди небольшого уютного тупичка красовалась укутанная в строительные леса церквушка.
Вся она, от невысокой оградки до куполов, была настолько неожиданна и в то же время уместна здесь, среди зеленеющих тополей, что Рогов даже присвистнул:
- Красота...
Не сразу, чуть погодя, он заметил сидящего на деревянном порожке церкви мужчину в выцветшей, но все ещё похожей на воронье крыло рясе. Человек благодарно щурился на ласковое полуденное солнышко и при этом вздыхал то и дело - молясь, очевидно, святым небожителям.
Однако, судя по всему, святые не откликались.
Что-то их смущало. Может быть, длинные, спадающие до плеч сальные волосы? Или грязные кеды, торчащие из-под краев черной материи? Вообще, вид у мужчины был неопрятный и неприятный, духовному пастырю явно не подобающий.
Заметив в свою очередь Рогова, он недовольно крякнул. Потом приосанился и посмотрел на незваного гостя с каким-то торжественным и, даже, пожалуй, злобным выражением:
- Изыди!
- Да я, батюшка...
- Изыди, говорю. Храм здеся! Строительство.
- Какой храм-то? - Попытался проявить интерес Виктор.
- Спаса-на-Крови! - Рявкнул Собеседник.
- А Арбат где? - Не нашел вопроса лучше растерявшийся Рогов.
- Арбат... Арба-ат? - Нахмурился человек в рясе. - Ристалище сатанинское? Предано анафеме, понял? И все, кто тама, и все, кто встречи с ним ищет... Анафема!
Пахнуло водочным перегаром, и Виктор даже отшатнулся - но в этот момент откуда-то сверху позвали:
- Митька? Ты где?
Рогов поднял глаза.
Над перилами колоколенки нависала чья-то голова, покрытая сложенной из газеты треуголкой:
- Митька! Куда пропал-то? Кончай обедать!
Собеседник Рогова покосился наверх, но не ответил.
- Тащи давай белила, кисти... Работать будем, нет?
- Изыди, понял?
- О-о, - укоризненно произнесла голова. - Да ты, вижу, набодался уже? Рясу хоть сними! Не ровен час, отец Игорь явится... Вот, уж он тебе задаст!
Упоминание неизвестного Виктору батюшки возымело эффект. Самозванец нехотя, бормочя под нос что-то злое, стянул с себя священническое облачение и оказался одетым в измазанный краской малярный комбинезон:
- Поду-ум-маешь...
Не обращая больше внимания на Рогова, он качнулся разок и полез по стеночке внутрь.
- Тьфу ты! - Сплюнул под ноги Виктор. Потом сообразил, что делает что-то не то и виновато перекрестился:
- Прости, Господи...
- А вам чего надо-то? - Поинтересовались сверху.
- Арбат ищу, - без особой уверенности ответил Рогов.
Он выслушал обьяснения человека в газетной треуголке, взглянул на часы и со странным облегчением понял, что времени на дорогу туда и обратно уже не остается:
- Спасибо. Я, наверное, в другой раз...
Протиснувшись через щель между досками, Виктор поплелся в парк отстоя вагонов.
Настроение опустилось в нейтраль и грозило упасть ещё ниже:
- Храм - на крови? Нелепо. Не может такого быть.
А тут ещё этот липовый "батюшка" с пьяной рожей... Рогов туманно припоминал сбивчивые, случайные рассказы отца о прадеде-священнослужителе. Вот это, говорят, действительно был подвижник!
Где-то дома, в старых альбомах, завалялась давно пожелтевшая фотография: Крестный ход, ещё задолго до революции. Во главе - сам прадед в праздничном облачении. Икона...
Кажется Матерь Божия? Разглядеть толком трудно - фотографическое изображение выцвело, бумага покрыта паутинкой мелких трещин и кое-где даже облупилась.
... Прежде чем пересечь бульвар и оказаться на территории резерва, Виктор купил пучек редиски и пачку сигарет. Денег хватило в обрез - больше они ни карман его, ни душу не обременяли.
"Стрелу" за время отсутствия Рогова отогнали на другой путь, так что состав пришлось подождать минут сорок.
Солнце уже сползало к горизонту, подкрашивая розовыми тонами металлические крыши соседних со станцией домов. Одинокая, молоденькая березка, вцепившаяся корнями в шлак железнодорожной насыпи, покачивала ветками на ветру - словно прощалась с Роговым.
Вокруг суетились и громко чирикали столичные воробьи.
Сидя на теплой бетонной плите, Виктор услышал справа от себя характерный скрежет:
- Ну, вот и все.
Подавали "Красную стрелу". Рогов поднялся:
- Встреча была коротка... Счастливо тебе оставаться, Москва!
... Поезд мчался в сторону северной столицы, с бешеной скоростью нагоняя время. Пенять на железнодорожников не стоило - из расписания "Стрела" выбились по вине одного-единственного забывчивого пассажира.
Конечно, со всяким может случиться.
Ну, оставил человек на рабочем столе какие-то жизненно важные документы! И теряет без этих бумажек всякий смысл его командировка - так что? Извинись. Сдай билет и кати себе следующим ночным поездом, пусть не таким престижным и скорым.
Так, собственно, и поступио бы подавляющее большинство граждан.
На беду, однако, забывчивый пассажир оказался какой-то кремлевской шишкой - а потому, пришлось просто-напросто задерживать состав.
Правда, не надолго, всего на четверть часа - пока не вернулся потный от усердия министерский холуй с драгоценной папкой под мышкой. И только тогда высокопоставленная особа, запивая валокордин боржомом, соизволила одобрить отправление...
За окном мелькали ночные огни полустанков, поселков и городов. Можно было подумать: поезд просто несется в черном тоннеле метро, оставляя за собой лампочки дежурного освещения.
Лишь изредка, у-у-кнув, проносились мимо встречные локомотивы.
Хвостовые вагоны "Стрелы" швыряло из стороны в сторону так, что, казалось, они оторвутся вот-вот и вылетят под откос кучей искореженного, дымящегося металла.
Слава Богу, Рогов оказался примерно в середине состава. Ему лишь разок пришлось сбегать в хвост, передать от Дарьи записку проводнице - и Виктор тут же сиганул обратно, мотаясь от стенки к стенке с неимоверной руганью. Сдерживаться нужды не было - грохот во время движения стоял такой, что Рогов не слышал даже самого себя.
Стараясь по возможности никого не задеть, Виктор протиснулся между бодрствующими в коридоре его вагона пассажирами и вошел в служебное купе:
- А вот и я. Не ждали?
- Передал? - Оторвалась Даша от приготовления кофе.
- Так точно!
- Спасибо, Витюша... Понимаешь, ерунда какая - не могу по внутренней связи дозвониться. Наверное, опять переговорник полетел.
- Ну, так вызови электрика.
- Учи ещё меня! - Хмыкнула Дарья. - Два дня на вагоне, а туда же... грамотный. Помоги лучше кофе разнести, а то я забегалась совсем.
- Будет исполнено-с... - Виктор принял подобострастную позу:
- В лучшем виде-с! Еще что прикажете, Дарья... э-э-э... извините, не осведомился, как по отчеству?
- А не мешало бы, молодой человек, - шутливо сдвинула брови девушка. Отчество, как у тебя - Дмитриевна.