Держись, братва! - Захлебываясь дождевой водой и пенными брызгами, Виктор перебежал на корму и схватился за шкот.
Какого хрена? - Вытаращился Муля.
Грот поднимаю! На парусах, может, выберемся...
Уйди оттуда, утопленник! - Замахал Муля Папич руками на Виктора. Сшибет!
Однако, Виктору уже кое-что удалось. Освободившийся гик молниеносно перелетел от одного борта яхты к другому, а затем так же быстро вернулся обратно. И хотя Виктор успел уклониться, потерявшую управление яхту стало нещадно разбалтывать из стороны в сторону.
Все, - опустился на палубу Муля. - Отплавались. Сейчас мачту сорвет... к едрене фене!
И в то же мгновение заработал двигатель. Взревел от натуги, набрал обороты - и воду за кормой взбурлили лопасти винта. Яхта вскинулась и подалась вперед.
Андрюха! Палец! - Заверещал Муля. - Ну, Андрюха, Палец ты наш!
Судорожно вцепившись в руль, он потянул его влево, и яхта, с трудом преодолевая сопротивление волн, развернулась и клюнула носом на килевой качке.
Витек! Вяжи гик "на родину"! - В голосе Папича вновь зазвучали командные нотки:
Эй, трюмный механик! Наверх не вылезай, следи за мотором. Идем на большую воду!
На глубину идем, мать её в душу!
Яхта подпрыгнула на первой встречной волне, и уже увереннее разбила в пену следующую.
Ветер крепчал.
Кажется, шторм начинается. Настоящий.
Что? - Из-за шума стихии не разобрал Виктор.
Сильно задувает! Метров тридцать в секунду. Ты веревкой какой-нибудь к релингу привязался, а то сметет с палубы на хрен!
А ты что, ветер пальцем наслюнявленным меряешь?
По таблице Бофорта, - огрызнулся бывалый яхтсмен.
Чего? Не понял!
Короче, посудина наша на гонках хороша. А картинку Репина "Девятый вал" может и не выдержать.
Айвазовского, - машинально поправил Виктор и посмотрел назад, на медленно удаляющийся остров. - Ерунда! Главное, от камней избавились, а теперь уже...
Фраза Виктора оборвалась на полуслове. В полном изумлении и он, и вцепившийся в штурвал Муля Папич, уставились на поверхность воды, которая вдруг, за какие-то доли секунды, успокоилась и затихла, сонно перебирая последние, медленные и безобидные волны.
Виктор выругался. По инерции.
Это точно, - подтвердил Муля Папич.
Шторм закончился, будто и не было его вовсе. Казалось, дремавший до этого где-то там, наверху, режиссер, очнулся наконец, недовольно причмокнул губами - и распорядился сменить декорации.
Тишина, неспокойная и тяжелая, повисла над водами.
Такого я ещё не видел, - признался Муля.
Я тоже, - промямлил Виктор.
На палубу высунулся озабоченный Палец:
Ребята! Я того, кажется... Посмотрите, кровь у меня из ушей не идет? Не слышу ни хрена! Наверное, перепонки барабанные от натуги лопнули.
Успокойся. В порядке все.
Виктор, как завороженный, глядел на чудесным образом окрасившийся горизонт. Все возможные оттенки фиолетового, лилового, розового цветов чудным образом переливались на небе, отражаясь в поверхности моря - и от этого зрелища было не оторваться.
Сразу же заметно потеплело.
Красота...
Внезапный громовой раскат вернул людей к реальности: откуда-то с востока медленно выползала туча - огромная, мраморно-черная, полыхающая пронзительно яркими вспышками.
Полундра! - Спохватился Муля Папич. - Все в трюм!
Что это? - Замешкавшийся Виктор почувствовал хлесткую боль над лопатками. - Это что такое?
Прямо под ноги ему сверху брякнулась небольшая льдинка.
Это откуда?
В следующее мгновение по палубе начали с остервенением лупить куски льда, некоторые из которых размерами и формой не уступали голубиному яйцу.
Град это, идиот! Сваливай оттуда, быстро!
Очередная льдинка угодила Муле Папичу прямо по темени, и отважный яхтенный капитан с диким криком спрятался вниз, в укрытие. Однако, примеру приятеля Виктор почему-то не последовал. Подхватив спасательный жилет, он прикрыл им голову и часть тела, оставшись на палубе.
Настоящие камни, - шептал он беззвучно. - Огромные, ледяные...
Страшной силы электрический атмосферный разряд ослепил его.
Господи, что же это?
Однако, зрение, странным образом, почти сразу же вернулось к Виктору. Он успел даже краем глаза заметить то место на берегу, возле самой кромки воды, в которое впилась молния. Потом была ещё одна огненная стрела, потом ещё и еще... пока Виктор не сообразил, что все они устремляются к одному и тому же месту.
Вон там! Там оно, мужики!
Чего ты? - Не поняли снизу. - Прячься к нам! Зашибет!
Там золото! Золото!
Где?
Я место видел! Слышите? Ах, ты... мать его перемать! Я знал! Я знал!
В следующую секунду прямо над островом, в разоренном огненными сполохами небе, возникло видение: на Виктора в упор смотрели холодные, но прожигающие насквозь этим холодом глаза зверя.
Это ты, Лис? - Пошевелил губами Виктор. - Да, это ты... Ты не оставил меня в покое?
Видение не исчезало.
Почему?
Убей...
Кого? Зачем?
Пасть Огненного Лиса опять раскрылась:
Убей его. И ты убьешь себя. И вернешься. Вернешься обратно на грешную землю.
Вернешься ко мне.
Голос зверя теперь звучал не только внутри Виктор. Он был везде.
Ты ведь очень хотел вернуться? Ты ведь уже возвращался?
Виктор вздрогнул и без сознания повалился на палубу.
Глава 3.
Ураган причинил много бед.
Особенно пострадали от него жители окрестных сел. Неукротимая стихия ревела, буйствовала и клокотала на протяжении нескольких часов, и за это время погубила большую часть посевов. На многих подворьях дома лишились крыш, а хозяйственные постройки попросту рухнули, и лишь груды потрескавшихся, торчащих из раскисшего самана, досок могли напомнить об их прежнем существовании.
В общем, полное разорение... Жалостливо мычали коровы, блеяли перепуганные овцы. Домашняя птица суматошно носилась по дворам, не даваясь в руки не менее суматошных хозяев.
Пострадал от стихии и Светловодск. На окраине города, возле Андрюшкиного Яра, в многоэтажной "общаге" радиозавода, напрочь перебило все стекла с восточной стороны, а телевизионные антенны полегли, как высокие травы в поле. Центральным улицам тоже досталось, но, к счастью, природное бедствие не унесло ни одной человеческой жизни.
Сразу же после того, как стих ураганный ветер, с неба перестала литься вода и на землю упал последний, сорванный с крыши, кусок кровельного железа, местные жители высыпали из домов, чтобы оценить причиненный родному Светловодску ущерб.
В общем, как бы то ни было, горожане теперь оказались больше всего озабочены восстановлением и ремонтом своих жилищ, и на вернувшуюся в порт яхту мало кто обратил внимание.
Оказалось, что после стихийного бедствия даже войти в гавань не так-то просто. Муле Папичу пришлось изрядно попотеть, прежде чем он, искусно лавируя между затонувшими катерами поднявшимися со дна топляками, привел яхту к причальной стенке. Палец с Виктором, как умели, намотали на кнехты швартовые концы, весело затрещала лебедка...
Дальнейшие события развивались совсем неожиданно. Из-за ближайшего лодочного ангара выскочили облаченные в камуфляж вооруженные люди, и, стремительно развернувшись в боевой порядок, бросились к яхте. Одновременно с ними на открытое пространство вылетела голубая "шестерка" с довольно известными в городе номерами.
Менты, - понял Виктор и крикнул приятелям:
Не сопротивляться!
Папич уже сошел на берег, и поэтому первым распластался на причале, уткнувшись лицом в мокрые, позеленевшие доски. На запястьях Папича щелкнули наручники.
Арест Виктора был не менее живописен. Бывший зэк сам сделал шаг навстречу бегущим, предусмотрительно вытянув перед собой обе руки, но люди в камуфляже без церемоний подхватили его, сбили с ног, перевернули и с маху впечатали в палубу. Виктор не сопротивлялся, но на него уселись сразу двое - здоровые и тяжелые, как боевые слоны.
Вывернув голову, Виктор успел заметить, как Палец шарахнулся в сторону и заорал, что есть мочи, приятелю: