Люди, поздравившие их, конечно, не принадлежали к высшему обществу Ньюпорта: повар Дадли принес традиционное пирожное и горячий пряный напиток — смесь вина с яйцами и сахаром; Барнэби Эймз, переступая с ноги на ногу, таращил глаза и пообещал к трехлетию маленького Генри вырастить индейского пони; Финли и Чэпин Пайперы отпечатали открытку с надписью: «Добро пожаловать, маленький незнакомец, хотя наш порт сейчас закрыт».
— Очень остроумно. — Бетани прищурилась. — Где мисс Абигайль?
Печатник только собрался объяснить, но ему помешало появление конюхов и садовника Мозеса Гибса.
— Поздравляем вас, — весело произнес Гибс, хлопнув Эштона по спине и поднимая кружку с вином. — За первенца Эштона Маркхэма!
Бетани молча наблюдала, как гости громко поздравляли мужа, желая всего наилучшего.
— Как ты себя чувствуешь в роли отца? — задал вопрос один из мужчин. Бетани закусила губу, надеясь, что никто не заметит, какая вымученная у Эштона улыбка.
— Очень рад.
Мозес Гибс начал вспоминать свой опыт воспитания детей. Эштон, Финли и Чэпин тем временем незаметно вышли из дома. Затем появилась Кэрри, чей обычный насмешливый тон быстро сменился откровенным восхищением племянником. Бетани так и не получила ответа на вопрос о мисс Абигайль.
Маленький Генри спокойно вел себя в присутствии гостей, и только когда они ушли, начал громко кричать, требуя внимания. Гуди Хаас быстро показала Бетани, как нужно кормить ребенка; неопытность молодой мамы компенсировалась инстинктами младенца, и вскоре мать и сын успокоились, довольные друг другом, — доселе неизвестное теплое нежное чувство охватило Бетани, когда она смотрела, как ребенок сосет грудь.
— Только подумать, — весело произнесла она, — ведь многие женщины не кормят ребенка грудью, отдают их кормилице.
Гуди удовлетворенно засмеялась:
— Взаимопонимание, которое устанавливается между матерью и ребенком, в сто раз дороже каких-то изменений в фигуре.
— Эштон ушел?
Гуди кивнула.
— По какому-то делу. Правда, ничего не объяснил. Я пообещала, что весь этот день не отойду от тебя.
Разочарование омрачило радостный день, словно раскат грома: большинство мужчин отправляются в ближайшую таверну, чтобы отпраздновать рождение первого сына. Должно быть, Эштон тоже выпивает, сделавшись папашей, но, похоже, совсем не от радости — скорее, ищет забвения на дне пивной кружки.
Маленький Генри уютно спал в колыбельке, сплетенной из ивовых прутьев, а Гуди Хаас дремала на низкой кровати в гостиной, когда вернулся домой Эштон. Казалось, его не тревожил внимательный взгляд жены: подбросив дров в огонь, он отправился в затемненную спальню, разделся и надел чистую ночную рубашку — Бетани даже не подозревала, что у него есть такая.
Что-то странное появилось в движениях мужа, склонившегося над тазом для умывания. Бетани вгляделась внимательнее — совсем не пьян, как она ожидала, но вел себя как-то напряженно, двигаясь с осторожностью. Он задержался у колыбельки, склонился над ней и коснулся спящего ребенка. Бетани испытала чувство удовлетворения, которое вскоре сменилось тревогой: осторожно укладываясь в постель, Эштон, как ей показалось, болезненно поморщился.
— Эштон?
— Бетани, я думал, что ты спишь. — Его голос прозвучал как-то глухо, будто сквозь нестерпимую боль.
— Который сейчас час?
— Не знаю. После полуночи.
— Тебя так долго не было, Эштон.
— Гуди обещала позаботиться о тебе.
— Да, конечно. Но сегодня мне хотелось быть с тобой.
— Может, тебе что-то нужно?
— Нет… Да, нужно. Поцелуй меня, Эштон.
Его прикосновения так нужны ей сейчас, ей необходимо подтверждение, что рождение ребенка не разрушило их отношений. Он повиновался так поспешно, что ее тревога только усилилась, а быстрый поцелуй утвердил в уверенности, что с ним что-то неладно: Бетани ощутила пот на его верхней губе, но от него не пахло ни пивом, ни табаком; странно и другое — его волосы были влажны от морской воды и от него исходил резкий, солоноватый запах крови.
Она повернулась к нему, Эштон затаил дыхание.
— На твоем лице кровь. Тебя избили, да? — Он ничего не ответил, и она поняла, что права. — Что случилось?
— Ничего, детка. Не волнуйся. Столкнулся с подонками и получил пару хороших ударов.
— Ты же никогда не ввязывался в драки.
— А ты раньше не была слишком любопытной женой. — Его рука коснулась ее подбородка, и поцелуй на этот раз был более нежным. — Нам лучше сейчас поспать, пока есть такая возможность. Гуди говорит, что новорожденные совершенно не заботятся о сне своих родителей.