— Вкусно, — сказал он, поднимая её вертикально. — Я мог бы привыкнуть к неразбавленному, если бы мог пить из неё.
— До дна! — Синайд держал свой стакан.
Синхронно они подняли свои стаканы, затем поглотили содержимое. На кровати королевского размера была шоколадная атласная простынь с лепестками роз, разбросанными сверху. Они, должно быть, обдумали эту деталь. Она была приятна на ощупь. На темно-коричневых комодах и столах свечи были сгруппированы по три: красная, синяя и последняя золотая. На прикроватной тумбочке был поднос с шампанским «Дом Периньон» и клубникой в шоколаде. Её любимые. У одного из них была память на мельчайшие детали.
Глава 2
Сенеб почувствовал это сразу, как открыла дверь. Она была одной из них. Волны тепла пробивались сквозь воздух, когда приближался Феникс. После смерти она воскреснет из пепла. Душа Феникса проживала внутри нее.
Изгибы её тела, обернутые в платье цвета корицы, привлекали внимание. Волосы цвета ириски нависали вокруг её лица, и лежали на плечах. Ее прелестный карамельный тон кожи сиял молодостью.
Соки, собравшиеся в её внутренних складках, содержали сладость. Она была возбуждена и заинтересована в предстоящей связи с ними. Запах ее влажности с уверенностью сказал Сенебу, что ее тело предвкушало его и Синейда, входящих в нее, что принесло ему утешение. Он хотел бы, чтобы ее ноги прижались к его плечам, а его лицо зарылось в фонтане её жидкого желания.
Глаза Синейда, светящиеся глубоким бирюзово-голубым цветом были наполнены голодом. Он тоже хотел попробовать ее сироп. Эра была бóльшим, чем они просили. Больше, чем могли бы представить, когда Сенебу пришла в голову идея — разделить ночь с женщиной на их сто пятидесятую годовщину. Связь их спаривания пришла из божественной энергии вселенной. Когда им стал известен момент пробуждения Синейда от перерождения, они спарились, хотя это было ново для них обоих. Они по-прежнему оба привлекали женщин и скучали по особенностям общения с ними. Синейд никогда бы не заговорил об этом. Поэтому Сенеб взял на прокат менаж фильм с участием двух мужчин и одной женщины. Как всегда делали, они обсудили свои взгляды на фильм. Он подвел разговор к идее разделить женщину.
Тот факт, что она была одной из них, добавляло загадочности и сложности, встречи с которыми он не ожидал. После четырех тысяч лет жизни, это случалось не часто. Никто из них не мог этого предвидеть. Она пересекла комнату, сняла платье и бросила его на диван рядом с рюкзаком. Хотя поступок, казалось бы, случайнейший, это было не так. Она хотела, чтобы её вещи были вместе для легкого побега утром. Как субподрядчика для подготовки военнослужащих по всему миру, он сделал это своим делом замечать детали человеческого поведения, которые большинство не замечают. Мысль о ее уходе вызывала в нем беспокойство. Он отодвинул дискомфорт в сторону. Кремовые кружевные трусики и бюстгальтер — последнее, что прикрывали её пышное тело.
Она села у подножия кровати и прилегла спиной, глядя на свое отражение на зеркальном потолке.
— Это пригодится.
Женщина была сногсшибательной растянувшись.
— Учитывая ракурсы, когда мы будем иметь тебя, будет сложно приспособиться к тому, что ты сможешь видеть это, но, если это возбудит тебя, мы можем проявить креативность.
— Увиденное дополнит мое возбуждение, — она сверкнула улыбкой в его сторону.
До сих пор она соответствовала ему в каждом вызове, который он бросал ей, что создавало или разрушало его мнение о женщинах.
Синайд встал на колени и раздвинул её ноги. Его пальцы поднимались по ее внутренней стороне бедра до отметки Феникса — родинки, в форме пылающего птичьего крыла. Он переглянулся с Сенебом. Кивнув, он признал их общее осознание. Если любое сомнение и оставалось, оно попросту было уничтожено. Синайд наклонился и поцеловал ее кожу, подняв ноги на плечи. Ее каблуки легли на спину Синайду. Наблюдение за ними двумя наполнило мужчину похотью.
Эра оперлась на локти и смотрела, как Синайд скатывал её трусики вниз и бросил к остальной части её одежды.
— Бразильский воск, — его голос был мягким. — Она мне действительно нравится.