Денис слегка передернуло, когда он представил себя на месте парней с обреченной боевой платформы. Они уже знали, что избраны в жертву. И пусть выбор этот был ненамеренным, судьба их была незавидной. Слишком обидно знать, что гарантированно погибнешь, даже не сумев ответить.
Прерывая его раздумья, головной такшип наконец-то дал импульс. С ничтожным опозданием среагировали и пилоты прочих кораблей. Два клина такшипов стали замедляться, переходя на более низкую орбиту. Точнее даже не орбиту, они фактически входили в мезосферу, так называемую «мертвую зону» атмосферы, где воздух уже слишком разрежен для самолетов, но все еще чересчур плотен для орбитальной скорости. Именно здесь, на высоте восьмидесяти пяти километров им придется лететь больше часа. Чем глубже в атмосферу, тем безопаснее, тем толще воздушная броня, что должна защитить от плазменного оружия аспайров. И тем выше опасность того, что прогорит, не выдержав, таранный щит.
Подал голос Стюарт:
— Сейчас войдем в атмосферу!
Денис кинул последний взгляд на обзорный экран и со вздохом закрыл линзы камер. Теперь информацию об окружающем он мог получать только через приборы. Через те немногие приборы, что смогут хоть что-то разобрать сквозь плазменное облако, которое вскоре окутает такшип.
Их начало слегка потряхивать, и Стюарт тут же не преминул прокомментировать:
— Прошли линию Кармана.
Ну, все, они уже в атмосфере, линия Кармана отделяла ее от космоса, от тех высот, где было место для космических аппаратов. Тряска усиливалась по мере спуска, сейчас их скорость была около восьми километров в секунду, и без таранного щита, они были бы уже мертвы. Денис вывел на верх экрана температуру щита и постоянно на нее косился. Цифры тревожно багровели, щит держался, но держался на пределе. И так он должен будет продержаться еще час сорок минут.
Внешняя связь на удивление все еще работала, направленные лазерные лучи каким-то чудом пробивались сквозь плазменное облако. Правда, скорость приема данных была смехотворной, но на голосовой канал и тактическую информацию с грехом пополам хватало.
И эта тактическая информация показала, что опасения Дениса о судьбе боевой платформы оправдались.
Едва подойдя на девяносто тысяч километров, их носители выпустили свои чертовы «эсминцы». И пушки-переростки буквально через пару минут дали первый залп по орбитальной боевой станции.
Орбитальную боевую платформу уже почти достроили. Гигантский двухкилометровый шар из керамики и броневой стали, трехметровой толщины внешняя скорлупа, и сорок уже установленных лазерных орудий, аналогичных тем, что стояли на линейных кораблях. По настоящему крепкий орешек. Боевые платформы обходились куда дешевле кораблей и были лишены многих, присущих кораблям ограничений. Им не нужны были двигатели, кроме двигателей ориентации, а значит, практически снималось ограничение на массу. Незачем было держать огромные запасы рабочего тела, и конструкторам не приходилось ломать голову, как придать станции достаточную прочность, чтобы она выдерживала дикие нагрузки при ускорении. А значит, боевая мощь станции теоретически превосходила мощь целого ударного флота. Вот только передвигаться она практически не могла. Ну не считать же передвижением возможность корректировать орбиту, чтобы не свалиться на планету.
И вот теперь, боевая станция осталась один на один с врагом. Осталась, не имея в своих обширных арсеналах ничего, чем смогла бы дотянуться до расстреливающего ее противника.
Аспайры шли достаточно медленно, замедлившись до четырнадцати километров в секунду. На такой скорости они могли безнаказанно, как в тире, стрелять более сорока минут. Вполне достаточно, чтобы уничтожить даже такой, предельно бронированный объект. И первые попадания, которые последовали через полторы минуты, показали, что даже трехметровая броня недостаточна для полного погашения кинетической энергии плазменного заряда. Энергии равной одиннадцати тоннам тротилового эквивалента!