— Десять секунд до пересечения. Дэн, выйти из конуса не успеваем! Повернись лбом!
Спереди такшип был бронирован лучше всего. Термозащита — слои керамики и металла, оберегавшие от жара при вхождении в атмосферу — служила еще и неплохой броней. По крайней мере, лучшей, чем пять миллиметров титанового сплава в остальных местах. Денис развернул такшип носом к подлетавшим зарядам и стиснул зубы в ожидании удара.
— Три секунды! Держитесь!
Им повезло. А вот четырем их товарищам не очень. Одному разворотило левую плоскость, а пилот, или не сообразив, или действуя машинально, дал полную тягу. Видимо «дробинка» повредила несущую конструкцию, но как бы там ни было, треть плоскости, вместе с левым маневровым двигателем оторвались, резко нарушив балансировку машины. Прежде чем пилот успел отключить двигатели, поврежденный такшип завертело, и следующую «дробину» он поймал в слабо бронированный борт корпуса. Траектория «дробины» перечеркнула оба двигателя, попутно превратив в кровавый пар бортинженера. Такшип, кувыркаясь, полетел дальше, с уничтоженными движками он не мог погасить вращение. И последние часы жизни экипажу обреченного кораблика предстояло провести в тошнотворно вертящемся титановом гробу. Отвлекаться на спасательную операцию не было времени.
Еще залп — еще три серьезно поврежденных машины. Такими темпами они просто не успеют подойти к рубежу открытия огня! Следующий залп вынес сразу пять машин. Ударная группа покупала жизнь флоту ценой собственных жизней. В их дивизионе остались неповрежденными всего три машины — меньше половины от первоначального состава. При столь плотной компоновке корпуса любой снаряд, пробивший броню, уничтожал что-нибудь важное, без чего вести бой уже практически невозможно. Очень сложно даже просто выжить.
— Полторы минуты до рубежа. Третья коррекция!
Каждую секунду они сближались на сто двадцать с лишним километров, обходя вражеский флот по пологой дуге. Ромашка щита, с расплывающейся, потерявшей идеальные очертания серединой, выглядела уже слегка вытянутым овалом. Еще несколько секунд и они смогут разглядеть корабли противника в оптическом диапазоне. Еще немного!..
— Фиксирую старт торпед! Девяносто три отметки.
— Заремба, насколько они нас опередят?
— На сорок секунд!
Ричардс принял правильное решение. Скопив торпедный кулак и четко оценив время подлета, он купил остаткам ударной группы шанс на выживание. Такое количество термоядерных взрывов зальет пространство ураганом электромагнитного удара и жестким излучением, перегрузит вражеские сенсоры и позволит ударной группе проскочить. Возможно, позволит — технический уровень аспайров во многом оставался неизвестным.
— Залп!..
Снова рябь приближающихся отметок, Десятки тысяч плазменных «дробинок» и всего тринадцать секунд до контакта.
Удар! Денис не почувствовал ничего. Просто свет померк, и по телу разлилась блаженная истома. И гулкий голос, зовущий его по имени. Божественный голос, не представимо прекрасный:
— Денис!..
Он со стоном втянул воздух и вскрикнул от пронзительной боли в груди. Похоже, удар был столь силен, что привязные ремни сломали ему пару ребер. Денис закашлялся, и внезапно мир перед ним окрасился в розовый цвет. Лопнули сосуды в глазах? Но краснота висела перед ним мелкими красными точками. Оказывается, он просто забрызгал стекло шлема собственной кровью.
Боль и тошнота начали отступать, медсистема скафандра уже работала, накачивая его препаратами, стягивая сломанные ребра, очищая кровь от токсинов.
Наушники вновь каркнули сиплым и наполненным болью голосом Стюарта:
— Денис, очнись!
— Очнулся.
В голосе навигатора послышалось облегчение:
— Слава богу, я боялся, что кроме меня никто не выжил. Командир и бортинженер молчат!
«Размечтался!» — Денис встряхнул головой, разгоняя остатки тумана, и посерьезнел.
— Временно принимаю командование! Навигатор, определи наше местоположение!
Сам он на секунду зажмурился, приводя в порядок голову и, открыв глаза, пробежался взглядом по экранам. Хреново-то как! «Дробина» попала в левую часть лобовой проекции, пробила броню, прошла через капитанскую рубку, резервный бак с рабочим телом и основательно повредила обмотку левого двигателя. Кроме того, тревожные огоньки горели на схеме возле левого оружейного отсека. Индикаторы его суматошно меняли цвет с красного на желтый и обратно — системе никак не удавалось определить степень повреждения. На всякий случай Денис заблокировал управление тремя размещенными там ракетами.