Женщина-изверг скомандовала:
- А теперь начнем шоу! Действие первое путь эшафоту! - И ткнула пальцем.
Клара Новик поглядела туда. Да самый настоящих эшафот со ступеньками. Только без плахи, а с какими-то странными приспособлениями. Вот и палачи. Очень здоровые, мясистые, каждый центнера полтора, обнаженные по пояс, а головах красные балахоны. А чуть дальше публика и трибуна. Несколько сотен мужчин, в военной форме, изредка видны и женщины, в белых и коричневых платьях. Особая ложа с дюжиной главарей. Вот один из них густо вымазан в крем и ужасно толст. Невысокого роста, подвижный как насекомое человечек то и дело толкает, то толстя, кто еще одно субъекта в зад. Физиономия у него довольно смешная, усики, что-то Чарли Чаплина. У Клары Новик бы отличное зрение, прирожденного стрелка, а стресс еще более его обострил. Да этот человечек в гимнастерке, без знаков различия, только один железный крест первого класса на груди, тот, кого все знают и проклинают. Девушка-комсомолка невольно зажмурилась, и хотя была атеисткой, машинально перекрестилась.
Перед ней самый страшный преступник и палач всех времен и народов Гитлер. Жутко и страшно! Одна половина мира считает его Богом, а другая Сатаной! Клара Новик открыла глаза, любопытство взяло вверх. Даже прищурилась, чтобы лучше рассмотреть. Гитлер поднес к глазам огромный бинокль, сделанный по специальному заказу. Его особенностью было не два смотровых приспособления, а целых четыре, что обеспечивало необычайную глубину и четкость восприятия. У эшафота заиграл оркестр, музыка была торжественной. Два фашиста в форме средневековых инквизиторов повели Клару Новик. Девушка-комсомолка чрезвычайно волновалась, сердце колотилось и, было готово выскочить из груди. Она в своем нарядном платьице невесты, в хрустальных туфельках, смотрелась крайне комично, во всяком случае, не так ведь одеваются, когда идут на эшафот. Музыка играла все громче, постепенно наращивая темп. Мелодия была совершено, не знакома Кларе Новик, что-то вроде смеси Вагнера и Прокофьева, но куда более устрашающее. Девушка-комсомолка вспомнила Жану Дарк.
Ее кажется, сожгли живьем, по официальной версии правда не подвергали жестоким пыткам. Впрочем, и Клару Новик пока щадили, хотя девушка-комсомолка морально была готова к истязаниям. Умирать не хотелось, очень не хотелось! Возникла мысль, а что если... Запустить чем-нибудь в Гитлера... Туфельки как раз подходят, они достаточно тяжелы, чтобы при попадании причинить боль, но тоже время не настолько, чтобы натренированная на бросках гранат девушка-невольница, не имела шансов добросить. Только вот ремешки мешают, да два очень сильных ублюдка ее держат. А оркестр, звуки усиливают динамики, вот-вот лопнут под ударами кувалд перепонки. Потом вдруг извержение звуков неожиданно прервалась. Елизавету еще жестче подхватили под руки и возвели по ступеньками. Глашатай в гламурной форме шута объявил:
- Сегодня состоится казнь герцогини Елизаветы!
Гитлер рявкнул:
- А за что?
Глашатай заунывно пропел:
- За гнусно прелюбодеяние! Герцогиня Елизавета приговаривается к публичной порке, пытке, и посадке на кол!
Гитлер воскликнул:
- Отлично! Приступайте!
Главный палач, он отличался не только широкими плечами, но и большим животом, на котором была вытатуирована свастика и расходящиеся от нее, четыре ядовито-желтых дракона с пастью извергающей огонь, скомандовал:
- Раздеть ее!
Клара Новик не выдержала и закричала. Нервы и так взвинчены, не понятно, зачем ее так принарядили, чтобы потом вот взять и раздеть. Палачи набросились на девчонку, но срывать одежду не стали, а крепко схватили. Главарь истязателей нажал на скрытый в полу рычаг, из пола стало выдвигаться что-то уродливое и устрашающее. Какие-то металлические трубы с цепями и кольцами. Клара Новик вставили в это приспособление, зажав руки и ноги. После чего девушку-офицера стали растягивать, ноженьки разъехались в стороны. Голоногая Клана Новик охнула, боль в связках не шуточная, но затем стиснула зубы. Главный палач пробормотал себе под нос:
- Достаточно! Не будем пока ее чрезмерно выгибать.
Девушка-пленница зависла, ощущая умеренную боль. Она заморгала, в голове мелькнула мысль: хорошо, что не раздели.
Гитлер сделал лапой жест, и эшафот неожиданно плавно сдвинулся с места и поплыл к ложу с фюрером. Клара Новик успела удивиться, ничего себе техника, но тут ее взгляд упал на вождя Германии. Он все ближе и ближе! Какие у Гитлера злые глаза, очень жуткие и в тоже время холодные. Лоб средний со знаменитой на весь мир челкой, покрыт морщинами. Рост невелик, даже ниже среднего, но все равно этот человек или зверь кажется исполином. Руки очень подвижны, пальцы постоянно дергаются, вот он хватает со стола остро отточенный нож, с рукояткой украшенной синими и красными камнями.
- Рубины и сапфиры! - Думает, внезапно развеяв накипь ужаса Клара. - Наверное он меня съест.
Главный палач подскакивает к распятой девушке и хватает за челюсти. Его помощник брызжет из большого шприца с толстой иглой, что-то ужасно противное в горло. Жидкость такая клейкая и горькая: во рту сразу стало, как в выжженной пустыне.
Гитлер кивнул палачу:
- Правильно!
Эшафот еще больше приблизился, и фюрер резво прыгнул на площадку, при это два фужера упали, обдав шампанским Геринга, Геббельса и Идоля. Те отскочили, вытянулись в струнку.