- Откуда? - спросила Серсейн. Старуха положила ладонь на составленную Моргейн карту, лежащую на столе. - Ты расспрашивала о нашей земле, словно искала что-то. Ты не наша леди. Твой кемейс не из наших сел, он даже не нашей крови. Ты пришла откуда-то издалека. Может быть, там, откуда вы явились, такие вещи вполне обычны? Не ожидала ли ты, что это случится, когда посылала Эта? Может быть, твои помыслы слишком высоки для нас, недостойных, но ведь ради них дети наши жертвуют собой. Кроме того, неужели ты не могла нам сказать открыто? И почему даже сейчас ничего не говоришь нам? Объясни.
Несколько мгновений стояла полная тишина, слышалось потрескивание головешек в очаге. Где-то за стеной блеял козел, где-то плакал ребенок. Потрясенные лица старейшин казались застывшими в холодном свете, льющемся из множества окон.
- У нас есть враги, - сказала наконец Моргейн. - Они вышли из Азерота. Мы набирались здесь сил и были настороже. Посылая ваших людей, я заботилась о вашей же безопасности. Я сделала это только потому, что ваши юноши знают эти леса гораздо лучше, чем мы. Да, мы здесь чужие, но мы и не из их рода. Мы хотели предупредить вас - но не так, как это случилось. Вы же сами сказали мне, что Эт зашел слишком далеко, подвергшись наибольшему риску. Я предполагала это. Я предупреждала его. Очень хорошо предупреждала.
Вейни прикусил губу, сердце у него защемило. Ничего подобного ему Моргейн не говорила... Ведь он мог пойти сам, пойти и вернуться, но не так, как вернулся Эт. Вместо него она послала ни в чем не повинных юношей, не знающих, какой опасности они подвергаются.
Но старейшины сидели тихо, скорей испуганные, чем разгневанные, и держались за ее слова как утопающие за соломинку.
- Раньше никто не проходил через Азерот? - спросила Моргейн.
- Тебе лучше знать, - прошептала Битейн.
- Ну, что ж, итак, это случилось, - сказала Моргейн. - Вы живете рядом с равниной, а там сейчас множество людей, чужих, вооруженных и намеренных захватить всю равнину Азерот и прилегающие к ней земли. Они могли бы пойти в любую сторону, но избрали это направление. Их тысячи. Мы с Вейни не можем их остановить. Эт наткнулся на один из их разъездов. Они искали добычу, теперь они нашли ее. Я могу дать вам только один горький совет: забирайте всех своих людей и уходите из Мирринда. Уйдите подальше в лес и спрячьтесь там. Если враги опять подойдут близко - бегите. Лучше лишиться жилья, чем жизни. Лучше жить в бегах, чем служить людям, которые так поступили с Этом. Вы не можете драться, следовательно, вы должны бежать.
- Ты поведешь нас? - спросила Битейн.
Так просто, так быстро поверили. Сердце в груди Вейни перевернулось, а Моргейн грустно покачала головой.
- Нет. Мы должны идти своим путем, и лучше будет для нас и для вас, если вы забудете, что мы вообще были среди вас.
Они наклонили головы, одна за другой. Казалось, они считают, что их миру пришел конец... впрочем, так оно и было.
- Нам предстоит оплакивать не только Эта, - сказал Серсейз.
- Пожалуйста, останьтесь на эту ночь с нами, - сказала Серсейн.
- Мы не должны...
- Пожалуйста. Только на эту ночь. Если вы останетесь, мы не будем так бояться.
Серсейн даже не предполагала, что Моргейн обладала силой, способной их защитить. К удивлению Вейни, Моргейн наклонила голову и согласилась.
Вскоре плач в Мирринде возобновился, когда старейшины рассказали людям, что узнали и какой получили совет.
- Это наивный и простодушный народ, - сказал тяжело Вейни. - Лио, я боюсь, с ними произойдет нечто ужасное.
- Если они достаточно простодушны, чтобы во всем мне поверить, они, быть может, выживут. - Она замолчала, потому что в дверь вошли женщины и дети, чтобы начать приготовления к вечерней трапезе.
Вейни отправился к лошадям и убедился, что все уже приготовлено к утреннему отъезду. Он был один, когда вышел из хлева, но когда подошел к воротам, то услышал позади топот ног. Это был Син.
- Позволь мне идти с тобой, - попросил его Син. - Пожалуйста.
- Нет. У тебя есть родственники, которым ты нужен. Подумай о них и будь счастлив, что они у тебя есть. Если ты пойдешь с нами, ты никогда больше их не увидишь.
- Ты разве никогда не вернешься к нам?
- Нет. Скорее всего, нет.
Это было сказано прямо и жестоко, но необходимо. Он не хотел, чтобы мальчик тосковал по нему и ждал его возвращения. Он и так слишком сильно разбередил его мечты. Вейни нахмурился и принялся за работу, надеясь, что мальчик обидится и уйдет.
Но Син взялся помогать ему, как обычно, и Вейни решил, что быть с ним строгим невозможно. В конце концов он посадил Сина на спину Мэй, о чем Син мечтал постоянно; Син стал гладить кобыле холку и вдруг залился слезами.
Вейни ждал, пока мальчик не перестанет плакать, помог ему слезть, и они вместе вернулись в холл.
Обед прошел в печали. Песни не звучали, потому что людям, похоронившем на заре Эта, петь не хотелось. Слышались только перешептывания, а некоторые не стали даже есть, но никто не жаловался, не высказывал обид, даже близкие родственники Эта.
Во время трапезы Моргейн обратилась к людям. Никто ее не прерывал, даже дети не плакали. Они спали на руках у родителей, утомленные дневными событиями.
- Еще раз я советую вам уходить, - сказала Моргейн. - Хотя бы поскорее выставьте стражу, а когда уйдете, постарайтесь как можно лучше замести за собой следы. Я и Вейни сделаем все, что сможем, чтобы отвести от вас зло. Но их тысячи, у них кони, оружие, и среди них люди и кел.
Люди были в смятении, старейшины были просто поражены. Битейн встала, опершись на клюку.
- Как могут кел желать нам зла?
- Эти - могут, поверьте мне. Эти кел здесь чужие, они жестоки, даже более жестоки, чем люди. Не пытайтесь бороться с ними, бегите от них. Их слишком много. Они прошли сюда через Огни на их собственной земле, разрушенной и погубленной, и пришли сюда, чтобы покорить вас.
Битейн громко застонала и села на место. Похоже, ей стало плохо. Битейз принялся ее успокаивать. Вейни выпрямился на стуле, беспокоясь за старейшину.
- Мы никогда не видели такого зла, - сказала Битейн, когда наконец пришла в себя. - Леди, мы понимаем теперь, почему вы не хотели нам говорить. Кел! Ох, леди, что же здесь происходит?
Вейни наполнил кубок пивом и осушил его, пытаясь смыть ком в горле, ибо он не мог бы описать, кто гонится за ним и теперь угрожает Мирринду, но был уже очень давно впутан в это дело и не мог позволить себе свернуть с пути.
Но одно он должен был сделать определенно, это относилось к Клинку Чести, который он, убийца родственника, испытывающий чувство вины, носил при себе. Он не мог убить себя от жалости к себе, от нерешительности, не мог даже убить, спасая жизнь.
И Моргейн - она знала, кто преследует их, знала, быть может, еще тысячу лет назад, с тех пор, как люди покорили время. Люди, которые прошли через Врата. За ней следовала армия - дети детей тех людей.
Он многое хотел утопить во хмелю этой ночью. Он хотел напиться допьяна, но был слишком осторожен, да и время было слишком грозное, чтобы искать себе утешение. Он выбросил грустные мысли из головы и, как всегда, решил наесться впрок - за ними гнались волки, а человек должен стараться наедаться, если не уверен, что грядущий день может дать ему передышку для еды.
Моргейн тоже ела все, что ставили перед нею, и это, подозревал он, был не аппетит, а то же чувство, что и у него. Она обладала способностью к выживанию - это был ее талант.
Когда холл опустел, они собрали припасы, которые могли унести с собой, уложили их в два тюка - не просто для того, чтобы разделить тяжесть. Существовала постоянная опасность, что они разлучатся или один погибнет, а другому придется продолжать путь. Каждый вез на своем коне все необходимое для жизни.
- Спи, - велела она, когда он собрался нести караул.
- Довериться им?