Тело ныло, но приятно. В нем была жизнь. Глубоко вздохнув, Марцель открыл глаза. Да, и по росту, и по силе, и даже гибкости ему до того же Шелтона, как ползком до Шельдорфа. Тощий, костлявый. Марцель неосознанно задрал футболку и провел кончиками пальцев от низа живота вверх, до края ребер, потом еще вверх, машинально считая косточки. Ага, и пресловутых кубиков тоже нет, в отличие от Шелтона.
Еще часа три назад физическое превосходство стратега ощутимо давило на Марцеля. А теперь чистый кайф накатывал от одного осознания. Молодое, здоровое, «Моё тело». Ошмётки мыслей священника плавали на поверхности сознания, но уже не пугали. Марцель лениво перебирал их, придирчиво вдумывался, не окажется ли что-нибудь полезным для поисков Штайна.
Особенно интересной казалась одна «Ведьма должна сгореть». Она напоминала обрывок речи злодея из блокбастера. Интонации, тембр, всё такое насквозь показушное, пафосное, безумная, Марцель бы выкинул её из головы, если б не привязавшийся к ней странный набор сопроводительных эмоций и картинок. Темнота исповедальняя, растерянность, страх, стиснутые судорожно пальцы, прищемлённая бусинами чёток кожи на ладони.
— Это было на самом деле? — пробормотал Марцель. — Старик это действительно слышал? — Вот засада, а! Значит, где-то в округе живёт буйно помешанный с идеей фикс на Инквизиции и ведьмах, а мне тут просвечивать каждого второго. Ну, зашибись! — Ты с кем разговариваешь? — Сам с собой. Машинально и честно отозвался Марсель и подскочил.
Шелтон, ты уже закончил, что ли? Побочные размышления о ведьмах и Инквизиции благополучно отдрифовали в глубины подсознания. — Да. Самодовольная голова Шелтона торчала из люка в полу, словно существовала отдельно от тела. Подняться по лестнице до конца стратег не соизволил. — Идём, Шванг. Сестра Анхелика, этот кладезь полезной информации, посоветовала мне одну кофейню в первом переулке от главной площади.
Говорят, там кормят неплохо. Перекусим, а потом прогуляемся по городу. Будем лечить твои больные мозги. — Они неизлечимы, — фыркнул Марцель, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Смирись. Ты связался с психом. — С инфантильным психом. Ага. А мороженое в твоей кофейне подают? А сладкие булочки? Хватит кривляться, Шванг. Ты же не идиот на самом деле.
Да, разумеется, подают. Притихший было в полдень город, после обеда стал немного оживать. Около трёх закрылись немногие официальные учреждения, мэрия, полицейская станция, почта. Зато в пивнушках и кафе начал собираться народ. Причём в каждом заведении публика была своя, особенная, точно объединенное чем-то невидимым. Сосватанная монахиня-изобегаловка оказалась насквозь семейной, даже с отдельным детским меню, что для Хафельберга было редкостью.
Сами дети к величайшему облегчению Марцеля пока отсутствовали. Всё остальное — вычурную деревянную мебель, белые круженые занавески на окнах и такие же скатерти, искусственные пионы в вазах и прондительные лирические баллады, исторгаемые хриплым музыкальным автоматом — можно было и потерпеть. А развешанные по стенам лаковые миниатюры, женские портреты, то ли старинные, то ли стилизованные под старину, ему даже понравились.
Ну-с, что заказывать будем? — поинтересовался он, потирая руки, и тут же сам отобрал у Шелтона меню. — Дай сюда, я сам посмотрю. Ты вечно какую-то хрень выбираешь. — У-у-у, скукота какая. Мне пиццу с пепперони. — Обойдёшься, — полголоса парировал Шелтон и обернулся к официантке, обворожительно улыбаясь. — Пожалуйста, для меня крем-суп с шампиньонами и салат номер три, а для этого молодого человека бифштекс, двойную порцию овощей на гарнир и морковно-сельдерейный фреш. На десерт два кофе и…
А вот что бы порекомендовали вы? Официантка, полноватая молодая женщина, залилась помидорным румянцем. — Ну, парфе очень вкусное. Попробуйте. — Ой, оно к кофе не пойдет.
Она смущенно прижала к необъятной груди блокнот для заказов, словно закрываясь от Шелтона. — Ищу ягодный пирог, ничего? Мы с мамой его только час назад выпекли. Он остыть не успел, наверное. — Тогда ищу ягодный пирог. Две… Стратег наткнулся на красноречивый взгляд Марцелля и невозмутимо поправился. То есть, три порции. Концентрация обаяния Шелтона превысила опасный порог, и у девицы скоропостижно наступило отравление мозга эндорфинами.
Марцеллю стало противно, и он отвернулся. «Через две минуточки принесу…» Томно вздохнула официантка и забрала у стратега меню. «Если что-нибудь еще будет нужно, обращайтесь». «Непременно», — вежливо уверил ее Шелтон, — «большое спасибо». «Ага, конечно», — пробурчал Мартель, когда официантка, покачивая пышными бедрами, уплыла в подсобные помещения.